100-летнему юбилею «МР» лично я радуюсь, как мне кажется, больше всех в редакции. А все потому, что эта солидная дата заставила чаще, чем обычно, обращаться к архивным подшивкам и с бОльшим вниманием, чем всегда, вчитываться в ветхие страницы. И какая же бездна интересных событий и имен распахнулась передо мной…
Не простой!
Больше года я держала в памяти поразивший меня материал («МР», февраль 1987 года) об электромонтере прессового цеха № 1, ныне покойном автозаводчанине Иване Налимове.
Вроде бы, простой рабочий — ан нет! Совсем даже не простой, а с изюминкой.
Мало того, что Иван Григорьевич был чемпионом города в тяжелом весе, а также одним из первых тренеров автозаводской секции тяжелой атлетики, «до мозга костей влюбленным в штангу» (это его собственное выражение, почерпнутое мной из опубликованной в «Глаголе» за 1992 год заметки Налимова), постигавшим азы тренерской работы в Москве, воспитавшим немало талантливых учеников и последователей.
Открытием не только для меня, но и для многих ветеранов автозавода стал тот факт, что Налимов… снимался в фильме «Падение Берлина» — был дублером главного героя, роль которого исполнил Борис Андреев.
Есть фото. Но где?
В его увлекательном рассказе о съемках, который я приведу чуть позже, мое внимание привлекла фраза: «У Ивана Григорьевича хранятся интересные любительские фотографии, сделанные в пору армейской службы». Волшебные слова для журналиста, означающие, что, возможно, гдето в семейных архивах потомков хранятся эти фото! И дело, в общемто, за малым — найти родственников.
Но сделать это оказалось сложно… Спортсмены, к которым я обращалась (а это известные в городе тяжелоатлеты Юрий Шашин, Эдуард Богатов, Юрий Рогов), подтверждали: да, слышали о фильме, смотрели его и даже знали, в каком эпизоде вместо актера действует дублер; нет, многого Иван не рассказывал, потому что скромный, себя не выпячивал, хотя и росту был богатырского.
Про детей Налимова штангисты сказать наверняка затруднились: один вроде бы припомнил сына, другой — дочку, третий (без большой уверенности) предположил, что были и сын, и дочь, а сноха работала в автозаводской бухгалтерии. Вспомнили дом, где жили Налимовы, — рядом с дворцом, с башенкой и часами.
Тренер секции легкой атлетики Иван Налимов объясняет технику подъема штанги в подшефном Черновском совхозе.
Нашла!
В старом телефонном справочнике — о, радость! — я нашла фамилию с нужными инициалами и адресом. Однако звонок ничего не дал: в квартире давно уже жили другие люди…
И тогда я обратилась к руководителю молодежного совета профкома АЗ «Урал» Инне Сивань. Расчет был прост: если сноха действительно работала в бухгалтерии, то должны найтись люди, которые помнят ее и, может быть, знают, где ее найти.
Начальник энергетического производства «УралАЗа» Юрий Шрон награждает Ивана Налимова.
Инна вывела меня на ведущего бухгалтера ЦУиО ООО «Консалтинговый центр «Группа ГАЗ»
Людмилу Кузнецову. Та, выслушав мой сбивчивый рассказ, раздобыла нужный номер телефона— и я нашла того, кого искала!
Нина Александровна Налимова, сноха Ивана Григорьевича, пообещала, что и она, и Людмила Готман (дочь Налимова) поищут фотографии. Обе сдержали обещание и нашли не только снимки (хотя тех, о которых я мечтала, среди них не оказалось), но и выцветшие листочки с воспоминаниями нашего героя о съемках, датированные аж 1949 годом!..
С миру — по нитке
Добавлю, что параллельно делались попытки нащупать какието ниточки и через прессслужбу АО «ЭнСер», работники которой приложили массу усилий и нашли для меня фотографию, где директор энергетического производства автозавода Юрий Николаевич Шрон жмет руку Налимову и чемто его награждает. Наконецто я воочию увидела этого легендарного человека!
По армейским законам
Иван Налимов, уроженец деревни Большой Камаган Чашинского района Курганской области, после окончания ремесленного училища работал слесарем в Нижнем Тагиле, а в 1943 году был призван в армию. Служить пришлось долго, а вот воевать с фашистом не довелось.
Был стрелком, автоматчиком, окончил танковую школу. В июле 1945 года попал в Германию в составе группы советских оккупационных войск.
В 1949 году танковая часть, где служил Иван, стояла в небольшом восточно - германском городке. Жизнь части шла по армейским законам, пока не поступил приказ подразделению Налимова выехать на место съемок фильма «Падение Берлина».
Иван Налимов. 26.10.1945 г. Село Церпеншлойзе, Германия.
А теперь дадим слово непосредственному участнику съемок. Вот что он писал почти 60 лет назад…
Продолжение следует….
Главное фото: Миасские «гераклы». Иван Налимов —крайний слева.
Такую открытку прислал Иван Налимов сестре Марии в январе 1969 года
Не скажешь, что бумажные
«Вчера утром мы приехали на место съемок фильма «Падение Берлина». Погода пасмурная, тучи, дождик. Съемку вести невозможно.
Мы поставили машины и накрыли их брезентом. Местность представляет собой несколько высот с кустарником и редкими соснами. Перед высотами — поле со скудной травой. Высоты изображают укрепленный район противника и изрыты траншеями, воронками, блиндажами, дзотами и т. п.
На склонах установлены орудия различных калибров. Их стащили сюда со всех окрестностей, чтобы изобразить оборону.
На одной из высот установлены противотанковые надолбы, сделанные из бумаги и раскрашенные.
Не пощупавши собственноручно, никогда не скажешь,
что они бумажные.
Рядом — противотанковые препятствия «из тавровых балок», но на самом деле они из досок. Проволочные заграждения, надолбы, ежи, орудия, расставленные на высоте, делают ее настоящим укрепленным пунктом».
В два захода
«…Сегодня солнечно, погода для съемок подходящая. Прибыли машины с установками, прожекторами, аппаратурой.
Приехал режиссер Чиаурели, дважды лауреат Сталинской премии, и дал указания, что и как делать. Аппаратуру установили на высоте слева. Нужно было снять танки, движущиеся в колонне.
Мы вытянулись на рядом стоящей высоте. Стояли долго. Вышло солнце, постановщик махнул
фуражкой, и танки двинулись. Проехать нужно было всего метров 50. Первый раз получилось неудачно,
и съемку прекратили.
Сделали второй заход. Командиры танков стояли в своих люках, я ехал на танке № 84. В этот раз
получилось хорошо».
«Три танкиста, три веселых друга:» Николай Ефимов, Иван Налимов, Андрей Гущин. Германия, 1949 год.
Возобновить атаку!
«Натянули маскировочную сетку, туда зашли артисты, исполняющие роли Жукова, Чуйкова и
Смирнова. Надо сказать, артисты очень схожи с оригиналами этих полководцев.
Жуков командует операцией, ведя наблюдение за полем боя. Ему докладывают, что задержан немецкий солдат из танковой части. На допросе пленный заявил, что немцы намерены сдать Берлин американцам, а не русским. Жуков утирает пот с лица и в раздражении отдает команду: «Возобновить атаку на всем протяжении прорыва!»
Сбежалось много народу смотреть эту сцену. На то место, где находилось командование, было наведено два громадных прожектора, несмотря на то, что светило солнце. Сняли момент марша — и машины направились
в полевой парк».
При свете прожекторов
«Не успели поставить танки, как режиссер потребовал вернуться. На этот раз нужно было снять наступление на Одерском плацдарме — изобразить ночную танковую атаку при свете прожекторов.
В истории войны это было одно из крупнейших наступлений, в котором ослепленный противник понес страшные потери. И вот сейчас нужно было сделать точно такое же наступление.
На опушке леса поставили множество прожекторов. Танки расположили таким образом, что каждый находился между двумя прожекторами в двух метрах сзади.
Режиссер Боголюбов стоял возле аппаратуры и подавал сигналы прожектористам и танкам для начала движения.
Установка была такая: один прожектор дает вертикальный луч, затем его опускают вниз, и, как только луч касается земли, включают сразу все прожекторы. И в этот миг танки, стоящие на противоположном фланге, начинают движение».
Просто тренировка
«Внимание!.. К машинам!.. По местам!» Режиссер, стоящий возле аппаратуры, снимает фуражку… Взметнулся вертикальный луч. Медленно опускаясь, коснулся земли, и десятки ослепительно ярких лучей пронзили вечернюю тьму!
От большого количества искусственно созданных цветных дымов трудно было дышать, и мы с нетерпением ожидали сигнала. Как только лучи осветили местность, танки один за другим стремительно рванули вперед. В это время прожекторы двигались то вправо, то влево, создавая перекрестье лучей.
Эта операция повторялась несколько раз. И сколько было удивления, когда Боголюбов объявил, что снимать будем завтра, а сегодня была просто тренировка. Момент, который надо снять, займет не более трех минут, а готовиться к нему надо деньдва».
Нельзя мять пулемет!
«Боголюбов рассказал такой случай. Во время съемок одного крупного наступления танков в сопровождении пехоты и при поддержке авиации один пехотинец оставил на поле пулемет. Танк, идущий в этом направлении, увидев пулемет, остановился — нельзя же помять пулемет! Изза этого сорвалась вся съемка, танки и авиация вынуждены были вернуться.
Сегодня, то есть 11.08.49 г., должны были снимать наше вечернее наступление, но начался дождь, так что навряд ли чтото состоится. Прожекторы уже наготове, танки тоже готовы выйти
в любую минуту».
Почему нет снарядов?
«13.08.1949 г. Вчера вечером, когда танки стояли, готовые для съемок, пришел Боголюбов и, увидев комбата, закричал: «Холостые снаряды есть?»
— Нет, — послышался спокойный ответ.
— Почему нет снарядов? — спросил опять Боголюбов.
— Кто же нам даст их без приказа свыше?
— Ничего не знаю! Завтра дайте мне на каждый танк по 10 холостых снарядов и ежедневно по две ракеты. Ясно?
— Напишите комдиву записку.
— Какая ерунда! Мне давали сто самолетов без всякой записки, а вы на снаряды просите записку!
…Началась съемка. Режиссеры носятся по полю, указывая, где создать дымы. Зажглись прожекторы, танки завели моторы, и все превратилось в сплошной гул. Посыпались разноцветные ракеты, и поле окуталось цветными дымами. Режиссеры загибают в «Бога мать», когда ктолибо делает не так. Кричат, ругаются, горячатся, но никто в дыму их не видит, и крик их голосов поглощается гулом моторов.
После нескольких репетиций удалось снять ночную атаку танков при свете прожекторов».
Окончание следует….
Андреев!..
«Сегодня приехал Б.А. (Борис Андреев).
Я поставил свой танк на вершину высоты и вылез из него. Смотрю — стоит солдат в каске. И я бы не обратил на него внимания, если бы рядом не стоял пожилой мужчина в плаще и кепке, в котором я узнал режиссера Чиаурели.
Солдат был среднего роста, широкоплечий, с широким и пухлым лицом, впалыми глазами и волосатой грудью, показывающейся из расстегнутой гимнастерки. Одет в солдатское обмундирование, кирзовые потрепанные сапоги и каску. Ремень спущен с небольшого выдающегося живота и висит очень низко. Заправка незавидная… В тот момент, когда он сказал: «Привет!», я узнал в нем того самого Харитошу и Назара Думу. Андреев!.»
«Вперед, на Берлин!»
«Разговаривал с оператором. Он сказал, что картину должны сдать в декабре, а примерно в феврале она появится на экране.
Целый день создают обстановку для атаки наших танков. Мы прорвали оборону немцев. Слева идут две «пантеры». Наши танки идут на надолбы. Мой танк № 84 должен пройти возле горящего дзота. За мною танк № 82 с надписью на башне «Вперед, на Берлин!». По высотам и в лощине пораскидали кукол, изображающих убитых немцев. Спереди дзота лежат два «фрица», на углу дзота еще один вниз головой, а чуть повыше, возле дерева, — «фриц», уткнувшись головой в песок.
«Пантеры» идут по высоте. На левом ее склоне несколько березок и кустарник, правее — несколько сосен и траншея, а еще правее — проволочное заграждение в два кола. В кино это все должно быть видно».
Это находка!
«При съемках одного боевого эпизода мне посчастливилось быть вместе с народным артистом СССР Борисом Андреевым. В дни, свободные от съемок, занимались обычными делами: учились армейскому делу, ухаживали за техникой.
В один из таких дней я со своим взводом проводил занятия по физподготовке. Подбежал связной и сообщил, что меня срочно вызывает командир роты. Я отправился к командиру. С ним рядом стоял человек
в гражданской одежде. Продолжая начатый до меня разговор, командир говорил о комто собеседнику: «Физически развит… спортсмен…»
— Это находка! — посмотрев на меня, воскликнул человек в штатском. — Сейчас я его покажу Боголюбову.
Подошли к Боголюбову. Тот осмотрел меня внимательно с ног до головы и, одобрительно кивнув головой, сказал: «Пойдет!» И тут же посвятил меня в свой режиссерский замысел».
«Пойдет!»
«— Идет жаркий бой. Обе стороны несут тяжелые потери. Вдруг ожил фашистский танк и двинулся на наши позиции. Орудия молчат — нет снарядов, в живых осталась горстка людей.
Враг не должен пройти, позиция должна быть удержана. И тогда главный герой Алексей Иванов (по сценарию) на ходу вскакивает на борт, подбирается к башне и сквозь разбитый смотровой прибор кидает внутрь гранату. Едва успевает спрыгнуть и отбежать, как танк взрывается и горит.
— Единоборство с немецким танком, — продолжил режиссер, — хотим поручить вам. Это вы сделаете вместо Бориса Андреева. Сможете?
Мне, танкисту и спортсмену, ничего иного и не мыслилось, как дать согласие. Меня привезли к главному режиссеру Михаилу Чиаурели. Он обошел вокруг меня и тоже сказал: «Пойдет!»
Сапоги не отдам!
«На следующий день мы встретились с Борисом Андреевым, и тот меня поразил своей простотой. Боголюбов предложил нам поменяться обмундированием.
Андреев благополучно влез в мою одежду, а вот я… не смог. Гимнастерку надел, а брюки не сходились, сапоги были узки в подъемах. Пришлось опять размениваться.
Андреев, надевая свои сапоги, сказал с улыбкой: «Да я эти сапоги за здорово живешь тебе и не отдам. Мне их сшили, когда я снимался в фильме «Два бойца».
Начались репетиции. Подошла «34ка», разукрашенная под «немца», с крестами на бортах, и мы
с ней сделали первый дубль. Танк двигался, я кинулся ему наперерез, вскочил, подобрался к башне — и вижу перед танком сигнал отбоя — красную ракету».
Так в чехарде прыгают
«Танк отходит на исходную позицию, мы — режиссер, оператор, Андреев, я — собираемся в кучку. Они весело смеются. Режиссер говорит: «Так в чехарде прыгают». Наперебой подсказывают мне, как надо влезать на танк. Оказывается, легкость, с какой я все это проделал, для кино не годится… Лишь на третий день оператор с режиссером добились от меня того, чего хотели.
И все — таки чуть позднее, в Бабельсбергской киностудии в Потсдаме (на базе которой проводились все работы над фильмом), при очередном просмотре я услышал в зале возглас: «Ну, это уже не Боря!» Расстались мы с Борисом Андреевым друзьями. Позже он, оказывается, бывал в Миассе…»
Я полон жизни и любви
Рассказ о славном автозаводце будет неполным, если не упомянуть еще одну черту его многогранной личности. Налимов писал стихи. Об этом знали его друзьяспортсмены, которым Иван Григорьевич иногда читал их наизусть.
К сожалению, сохранилось только одно стихотворение, но именно оно как нельзя лучше характеризует налимовский характер.
«Мое жизнелюбие» — такое название дал своему творению уже не молодой автор, толькотолько выписавшись из больницы, где перенес тяжелую операцию…
Я вечно молод и здоров!
Видать, так суждено.
Играет молодая кровь
В сосудах, как вино.
Сосуды все промыты ей
От темени до пят.
Я с каждым часом здоровей,
И все идет на лад!
А сердце ровно, как часы,
Работает: тиктак!
Звучат в груди его басы:
«Все так, браток, все так!»
И будет вечно у меня
Все так, все так, все так!
Моложе я день ото дня,
Здоровый весельчак!
Секрет — в рождении крови,
Горячей, молодой.
Я полон жизни и любви,
Хотя давно седой!
И улыбаться мне не лень,
Жизнь очень хороша!
Мне дарит радость каждый день,
Всегда поет душа!
Я вечно молод и здоров!
Видать, так суждено.
Играет молодая кровь
В сосудах, как вино…
