Севернее современного машгородка планировалось построить железоделательный завод.
В середине XVIII века чистая прибыль уральских заводчиков составляла от 150 до 270%. Российское правительство поддерживало и поощряло деятельность частных лиц в области развития промышленности, поэтому войти в металлургический бизнес стремились представители российской титулованной знати. Одним из них был князь Пётр Иванович Репнин, решивший построить на Южном Урале три металлургических завода.
Богатая находка
В июне 1758 года князь Пётр Репнин заключил с екатеринбургским купцом, основателем и хозяином Каслинского завода (в 1746-1751 годы) Яковом Родионовичем Коробковым договор о постройке на Южном Урале, в Исетской провинции Оренбургской губернии, двух заводов. Предыстория и суть их контракта состояли в следующем.
В 1754-1757 годах Яков Коробков обнаружил в Исетской провинции 27 медных и несколько железных рудников, а также два удобных места под строительство медеплавильного и железоделательного заводов. Участок под второй из них находился на реке Миасс, примерно в 20 верстах выше от места впадения той в озеро Аргази, на земле, принадлежавшей башкирам. Судя по карте 1760 года, это район примерно от современных поселка Новотагилка до села Новоандреевка.
А с учетом рельефа местности — в сужении долины реки Миасс между Французской горкой и Ишкульским хребтом, немного севернее нынешнего поселка Наилы. Планировалось, что на заводе будут работать две домны и 20 молотов.
25 октября 1757 года Коробков подал в Исетскую провинциальную канцелярию «доношение» об обнаружении рудников и места под железоделательный завод на реке Миасс. Купец просил свои находки зарезервировать на себя для их дальнейшей разработки. Полученная информация была передана в Канцелярию главного правления сибирских, казанских и оренбургских заводов (далее — Канцелярия ГЗП) и рассмотрена 10 ноября того же года.
Первые препятствия
В то время строить заводы можно было лишь по решению Берг-коллегии (центрального органа управления горными заводами России) и указу от имени Ее Императорского Величества. Получить эти разрешения, а также добиться выделения отводов земель и приписных крестьян надлежало князю Репнину.
Финансировать строительство нового предприятия, согласно договору, тоже должен был князь. В течение трех лет ему предстояло получить от Правительствующего сената ссуду в 20 тыс. рублей «на десятилетнюю расплату», а также приписных крестьян. Если попытка заимствовать у казны денег не увенчалась бы успехом, у Коробкова оставалось право пригласить к участию в проекте другого партнера.
Во исполнение договора Репнин тогда же, в июне 1758 года, направил в Берг-коллегию на имя императрицы Елизаветы Петровны челобитную о постройке железоделательного завода на реке Миасс. Чтобы «означенное под завод место, во округ оного леса, земли и объявленные крестьяне» в процессе решения бюрократических вопросов не были переданы другому заводчику, князь просил Берг-коллегию послать в Канцелярию ГЗП указ, по которому участок был бы забронирован
за ним и Коробковым.
Вскоре, на рубеже 1758-1759 годов, Канцелярия ГЗП приняла решение об освидетельствовании места под завод: надлежало составить планы территории, оценить потенциал имеющихся водных, лесных, рудных ресурсов и прочее. Эта задача была возложена на шихтмейстера Степана Костромина. Однако ему не удалось ее выполнить из-за противодействия местных жителей — башкир Каратабынской волости.
В рапорте Костромина, поданном в Канцелярию ГЗП 15 июля 1759 года, сказано, что расстояния от места под завод на реке Миасс до места под Азяш-Уфимский завод и до Кыштымского завода измерить не удалось «за недопущением башкирцами к тому свидетельству и описанию по реке Миясу удобных мест и рудников».
2 декабря 1759 года Берг-коллегия еще раз распорядилась провести освидетельствование места под железоделательный завод. Об этом 14 февраля 1760 года в Канцелярию ГЗП были посланы соответствующие указы. Получив их 28 апреля, Канцелярия ГЗП 5 мая 1760 года «за неимением других свободных от дел офицеров» направила берггешворена Петра Чернышева и геодезии ученика Колокольникова провести освидетельствование «на коште Его Сиятельства князя Репнина».
Специалистам горного дела надлежало оценить потенциал имеющихся на месте ресурсов, составить описания местности и чертежи, навести справки, кому принадлежит приоритет в обнаружении рудников, представить с каждого из них для лабораторного анализа по пять фунтов образцов породы и прочее.
Бизнес-споры XVIII века
Против строительства железоделательного завода выступил потенциальный сосед — Никита Никитович Демидов (младший), хозяин близлежащего Кыштымского и запланированного неподалеку Азяш-Уфимского заводов. Уже 30 марта 1759 года, когда только появилось известие о планах постройки предприятия на реке Миасс, от Шайтанской заводской конторы Демидова в Канцелярию ГЗП было направлено «доношение».
В нем содержалась просьба отменить назначенное освидетельствование места на реке Миасс, «чтоб от того (завода. — М.Б.) не воспоследовало Кыштымскому и вновь Азяш Уфимскому заводам в лесах крайняго подрыву и опустошения, и в произведении тех заводов не произошло б вящаго помешательства и остановки».
В свою очередь, узнав о подаче Никитой Демидовым челобитной о постройке завода на реке Киалим, место под который находилось недалеко от места под завод на реке Миасс, князь Пётр Репнин обратился на имя императрицы со встречной челобитной. Он просил не давать Демидову разрешения на отвод земель под Кеолимский завод до тех пор, пока не будет сделан отвод территории под их, Репнина с Коробковым, завод на реке Миасс.
Репнин писал, что Яков Коробков еще в ноябре 1757 года сообщил в Исетскую провинциальную канцелярию об обнаружении удобного места под строительство завода и расположенных неподалеку рудниках, что эти территории должны считаться зарезервированными за Коробковым. Князь упоминал и контракт, заключенный в 1758 году между ним и Коробковым на строительство железоделательного завода на реке Миасс, а также свою челобитную, поданную в июне того же года на постройку предприятия.
Кроме этого, Репнин указывал, что, по его сведениям, Никита Демидов приобрел у башкир место под завод на реке Киалим с нарушением норм («без ведома старшин», «от подлых» и «подозрительных» людей), что купчая была оформлена не в местной Исетской провинциальной канцелярии, находившейся в Челябинской крепости, а в Уфе (по всей видимости, в Уфимской провинциальной канцелярии).
Аналогичное ходатайство с просьбой запретить строительство не только Кеолимского, но и Азяш-Уфимского завода поднял Коробков перед Исетской провинциальной канцелярией. Та в свою очередь 22 мая 1760 года о возникшей проблеме поставила в известность Канцелярию ГЗП. При этом следует учитывать, что разрешения на строительство двух названных демидовских заводов были даны 23 декабря 1759 года и 2 марта 1760 года соответственно. Место под Азяш-Уфимский завод находилось в верховьях реки Уфы, после впадения в нее реки Азяш, близ впадения в нее речки Шигир. Оно было примерно в 35 км западнее Кыштымского завода и в 40 км севернее места под завод на реке Киалим. По закону же расстояние между горными заводами должно было быть не меньше 50 верст.
Челобитная князя П. И. Репнина на имя императрицы Елизаветы Петровны с просьбой построить железоделательный завод на реке Миасс. См. в конце абзацев: «К сей челобитной действительной камер гер и кавалер князь Петр князь Иванов сын Репнин руку приложил».
Нешуточные угрозы
5 мая 1760 года Канцелярия ГЗП поручила маркшейдеру Виссариону Титову и берггешворену Петру Чернышеву исследовать границы отводов земель трех расположенных неподалеку друг от друга железоделательных заводов — на реках Миасс, Киалим и Уфа. Специалистам надлежало установить точные расстояния между местами под эти предприятия, а также Кыштымским заводом. Следовало оценить, не будет ли другим предприятиям от строительства завода на реке Миасс «в лесах и в прочем какого утеснения
и помешательства».
Однако Титов и Чернышев столкнулись с той же проблемой, что и Степан Костромин годом раньше. Сход местных башкир в количестве примерно 400 человек принял решение не допускать специалистов до исследования местности. Об этом Титов и Чернышев сообщили в рапорте, поступившем в Канцелярию ГЗП 6 июля 1760 года.
Встретив сопротивление, маркшейдер и берггешворен запросили поддержки у Исетской провинциальной канцелярии. Администрация запретила башкирам препятствовать осмотру места, рудников и лесов и указала им содействовать Титову и Чернышеву в их работе.
Однако 20 июня 1760 года представители башкир — сотник Куйбак Зеилев, старшины тархан Таймас Шаимов и Усейн Таймасов — письменно сделали заявление. В нем Куйбак Зеилев констатировал, «что к свидетельству на реке Миясе под завод места и рудников […] башкирцы не допущают, да и впредь никогда не допустят, а если без них будут свидетельствовать, то произойдет от них великая ссора». Шаимов и Таймасов от лица местных влиятельных представителей своего народа также объявили, что горных инженеров Титова и Чернышева до освидетельствования места они не допустят, а если те приедут, то будут изгнаны.
Как следует из рапорта Титова и Чернышева, 26 июня в деревне Караси (ныне деревня Верхние Караси Чебаркульского района) другие представители башкир тоже передали им письменное заявление. В нем говорилось, что местные башкиры «буде увидят маркшейдера Титова и берггешворена Чернышева, то б объявить им, дабы они для свидетельства на Миясе реке заводского места с Коробковым и дворянина Демидова прикащиком Селезневым не ездили и возвратились обратно, а ежели де поедут, то они ко осмотру того места допустить своим озлоблением не хотят, а Коробкову и Селезневу хотят руки и ноги переломать и убить до смерти». В качестве итога в рапорте Титова и Чернышева констатировалось, что освидетельствования «заводскому на Миясе реке месту» ими не сделано по причине препятствий к тому и угроз расправы со стороны местных башкир.
Мирное решение
Примерно в июне — середине июля 1760 года, когда Титов и Чернышев пытались справиться со своей задачей, чиновники Канцелярии ГЗП (находилась в Екатеринбурге) получили карту местности, составленную 19 мая 1760 года геодезии учеником Иваном Медведевским. Она была сделана по итогам освидетельствования места под Азяш-Уфимский завод.
Сопоставив карту с представленным Яковом Коробковым общим описанием нахождения места для завода на реке Миасс, чиновники сделали вывод, что «по разсмотрению и изчислению верст доказуется, что приисканное им, Коробковым, на Миясе реке к строению завода место имеет быть не токмо в меже назначенных лесов в отвод к Киялимскому ево, Демидова, заводу, но почти в отводных и указом из Государственной Берг коллегии утвержденных к Кыштымскому ево ж, дворянина Никиты Демидова, заводу». Иначе говоря, выяснилось, что строительство завода на реке Миасс невозможно по причине принадлежности земли Кеолимскому заводу.
Данное заключение было зафиксировано в рапорте Канцелярии ГЗП в Берг-коллегию от 18 июля 1760 года. Противодействие же местных башкир чиновники канцелярии объяснили тем, что жителям окрестных деревень было уже известно о назначении территории под Кеолимский завод. Поскольку вышеупомянутые письменные заявления башкир этого не подтверждают, можно предположить, что чиновники придумали вполне правдоподобную версию, замяв с ее помощью конфликт и не допустив обострения отношений с местным населением.
Рассмотрев рапорт Канцелярии ГЗП, 4 августа 1760 года Берг-коллегия приняла определение, во исполнение которого 22 числа того же месяца ею был разослан соответствующий указ. В нем констатировалось, что «означенному на реке Киалиме под строение завода месту и ограниченным на содержание оного завода лесам быть во владении дворянина Демидова». Таким образом, челобитная князя Репнина от марта 1760 года о должном приоритете в отводе земли под завод на реке Миасс (по отношению к заводу на реке Киалим) оказалась запоздалой. А на обращение весной того же года Якова Коробкова в Исетскую провинциальную канцелярию о недопущении строительства Кеолимского завода фактически был получен отрицательный ответ.
Не судьба!
Отправив рапорт о невозможности выполнить задание на реке Миасс, маркшейдер Титов уехал с Южного Урала. Чернышев тем же летом 1760 года предпринял новую попытку попасть на «миасскую» территорию. На этот раз не встретив противодействия со стороны местных жителей, он освидетельствовал место под завод. По-видимому, берггешворен не знал, что в Канцелярии ГЗП уже приняли отрицательное решение о строительстве. Но возможно, что служебный долг обязывал его довести дело до конца.
О результатах своей работы Петр Чернышев 28 сентября 1760 года отчитался рапортом перед Канцелярией ГЗП. Основные его выводы сводились к следующему.
Место на реке Миасс «явилось к построению завода удобно». Но расстояние между запланированными заводами на реках Миасс и Киалим — всего 11 верст по прямой. Соответственно, земли под завод на реке Миасс находятся на участке Кеолимского завода, разрешение на строительство которого было дано Берг-коллегией 2 марта того года. Откуда следует, что ресурсов для деятельности завода на реке Миасс будет достаточно лишь в том случае, если отменить данные Никите Демидову разрешение на возведение завода на реке Киалим и отвод к тому лесов. Таким образом, возможности для строительства завода на реке Миасс нет. В свою очередь Канцелярия ГЗП по результатам исследований направила 16 марта 1761 года в Берг-коллегию рапорт. В нем повторялись все выводы Чернышева. О месте под завод на реке Миасс канцелярия продублировала слова своего же рапорта от 18 июля 1760 года. В частности, прозвучало:
«По оным оказавшимся обстоятельствам просимое Коробковым к построению завода на реке Миясе место свободным уже не осталось».
На основании этого рапорта Берг-коллегия 18 января 1762 года вынесла определение, во исполнение которого 21 февраля был разослан соответствующий указ. В документе говорилось, что место под Миасский завод находится на территории отвода земель Кеолимского завода Никиты Демидова. Данной констатацией строительство завода на реке Миасс князю Репнину и Коробкову автоматически запрещалось.
Таким образом, попытки получить разрешение на строительство железоделательного завода на реке Миасс в январефеврале 1762 года завершились неудачей. В случае же успеха начинания Коробкова и Репнина город Миасс географически развивался бы из района современных Наилов и Новотагилки, которая в обиходе известна как Коробковка.
Челобитная князя П. И. Репнина на имя императрицы Елизаветы Петровны с просьбой не разрешать строительство Кеолимского завода. См. в конце абзацев: «К сей челобитной князь Петр Репнин руку приложил».
Михаил БАБКИН,
доктор исторических наук, профессор РГГУ
Фото: копии из Российского государственного архива древних актов
