13 января – День российской печати. Однако не все знают, что старт современной журналистике в 1920-е годы дали рабкоры и селькоры (рабочие и сельские корреспонденты).
Вся губерния слышит
По призыву Советской власти все активные, неравнодушные и наблюдательные люди дружно встали под знамена местных газет, чтобы изо дня в день делать достоянием общественности недостатки и недочеты, мешающие строительству молодого советского государства. Да, они были не очень грамотны, но очень хотели правды и справедливости. Центральные газеты той поры пестрели призывами: «Рабкоры и рабкорки! С пером в руке помогайте партии строить социализм!», «Рабкор пишет — вся губерния слышит», «С пером в мозолистой руке — вперед, за культуру!»
Желание рабкоров сообщать о вредных для государства явлениях – пьянстве, растрате, злоупотреблении властью, воспринималось многими как стукачество и вынос сора из избы. Чтобы избежать расправы, они зачастую были вынуждены работать под псевдонимами.
В старых подшивках «Рабочей газеты» (ныне – «Миасский рабочий») встречаем такие подписи, как СВОЙ, ШИЛО, ЗОРКИЙ, ЗНАЮЩИЙ, НАБЛЮДАТЕЛЬ, УХО, ПЕРО, ПАРТИЗАН, ЩЕТКА и другие. Есть, правда, инициалы, но есть и фамилии – скорее всего, выдуманные, не настоящие.
«Судить аварийщиков и пьяниц!»
Даже не вчитываясь в рабкоровские заметки, суть их можно понять уже по заголовку – настолько они прямолинейны.
Среди них есть, например, заголовки-приказы. Так и представляешь себе человека в рабочей тужурке, который бьет кулаком по столу и требует: «Немедленно рассчитаться с трактористами!», «Уничтожить гнездо воров и жуликов!», «Убрать Невзорову за грубость!», «Судить аварийщиков и пьяниц!», «Беспощадно ударить по кулацким агентам!», «Оплатить работу классоводов!» (классоводами, видимо, раньше называли классных руководителей).
Есть заметки и с более мягкими заголовками – не приказ, а, скорее, просьба, мольба: «Дайте школе завтраки», «Нужна гармонь», «Прополите картофель», «Не задерживайте зарплату», «Хочется пить», «Дайте нам пропагандиста», «Создайте условия шахматистам». И снова представляешь себе, как рабочие леспромхоза, организовавшие шахматный кружок, не имеют ни стола, ни помещения и играют в канцелярии, держа доску на коленях…
Примус пыхтит, дымит…
Многие рабкоры делают заголовком конкретный вопрос: «Когда выдадут премии?», «Когда у нас будет хороший магазин?», «Как получить справку о поезде?», «Куда пропал бильярд из рабочего клуба?», «Почему маринуется предложение?», «Когда завалят волчьи ямы?» и другие.
Большинство вопросов нам понятны и не требуют пояснений, но вот, скажем, волчьи ямы – что это?.. Пробежав глазами текст, понимаешь: волчьи ямы – это неогороженные стволы заброшенных шахт, которые, будучи, по сути, замаскированной западней глубиной до 145 метров, смертельно опасны для людей и животных.
Еще один интересный вопрос-заголовок – «Где купить примусные иголки?» Тут автор вместо краткого пояснения проблемы дает зарисовку из жизни миасской женщины второй половины 30-х годов. Прочитаем ее вместе….
«Я домохозяйка. Сегодня, как и всегда, встала на заре. Муж и сын еще спят. Через час они встанут, чтобы пойти на работу. Я стараюсь бесшумно приготовить завтрак на примусе. И тут начинаются мучения. Примус пыхтит, дымит, нормально не работает, надо его почистить, но нет примусной иголки. Я снимаю с гитары струну, делаю подобие иголки, но у меня ничего не получается.
Вся в копоти, с обожженными руками, я тороплюсь, забыв о спящих… Шум. Летит сковородка, разбита тарелка. Завтрак к сроку я не сумела приготовить из-за проклятой иголки. Мелочь, но из-за нее уж и сын часто уходят на работу голодными, а я целый день мучаюсь за них. В городе решительно негде достать эту мелочь. А ведь их легко делать в цехах ширпотреба».
«Нюру не приняли в школу…»
Порой рабкор обращается к читателю с призывом («Берите пример с ударника Панфилова!»), иногда – с предложением, советом («Семена в поле не оставлять без надзора»), но чаще газетные заголовки напоминают сетования, жалобы и даже, простите, элементарное ябедничество: «На Мелентьевском прииске плохие и дорогие обеды», «Нюру не приняли в школу», «Багаева обсчитывает рабочих», «Писаревский больше болтает, чем работает», «В швейной мастерской беспорядок», «Пожарники к лету не готовы» и т.п.
Один взгляд на страничку – и мы узнаем, что: «Жулик Матюшин управляет буфетом», «Карпов не руководит физкультурой», «Токунов срывает протравливание семян», «Подшивалов не получил расчета», «Ермолаев незаконно пользуется квартирой», «Клуб в Кундравах на замке», «На элеваторе творятся безобразия», «Упоров – растратчик», «Фомин бездействует», «Счетовод грубит», «Болдырев расхищает дрова», «Кулачка сожгла 120 тонн сена», «Письмоносец Граненко творит безобразие», «Смагин разваливает сельпо», «В Кундравах с пионерами не работают», «Филимоновская изба-читальня без газет», «В колхозе «На страже» варварски относятся к лошадям». В общем, перед глазами полная картина безобразий, которые творятся в Миассе и окрестностях.
«Семь бездельников»
Острый взгляд у рабкоров – все замечают, всех стараются вывести на чистую воду, даже взвод Миасского горно-спасательного отряда. Автор назвал это взвод так — «Семь бездельников». И безжалостно заклеймил: на прииски не выезжают, учебные и стрелковые занятия не проводят, политподготовкой не занимаются – в общем, бездействуют, но зарплату получают аккуратно.
И селькоры молодцы – никого не боятся, режут правду-матку в глаза! «Хулиган с комсомольским билетом» — это про комсорга колхоза «Красный Октябрь», который дерется со всеми, носит в кармане кинжал и зверски избил старателя Ивана Пяткова, которому проломил голову камнем и нанес несколько ран в спину. «А председатель сельсовета никаких мер к хулигану не принимает, — возмущается автор, — и говорит: «Докажите факт преступления, тогда я его посажу!»
«Озноб по коже…»
Читатели могут подумать, что старые газеты – это сплошная критика. Нет, это не так. Рабкоры, хоть и ставили своей главной задачей бичевание недостатков, умели замечать хорошее и писали об этом.
Но заметки «с перчиком» даже сейчас читаются нами с гораздо большим интересом. Вот, например, что пишет некто В.Г. (рубрика «На тему дня») про мороженое:
«…Жарко. Нужно утолить жажду. Хлебная гуща, именуемая медком, из кафе-закусочной меня не удовлетворяет. Не удовлетворяет и квас из ларька деткомиссии, густо пахнущий горелыми корками. Иду купить мороженое. Похожу к мороженику. Сидит он грязный между штабелями камня и магазином рабкоопа на углу Пролетарской улицы. На нем грязная рубаха и некогда чистые, белые нарукавники. Перед ним грязная, из фанерных отбросов сделанная тележка. Рядом строят дорогу. Пыль, поднимаясь столбом, оседает на мороженика и его «предприятие». Здесь же чистят ботинки. При виде такого антисанитарного заведения озноб по коже пройдет. Ни пить, ни, тем более, мороженого не захочется. Я не буду покупать мороженое из грязных рук. Неужели нельзя организовать торговлю мороженым культурно и гигиенично? Можно! Этого мы и ждем от деткомиссии».
К слову, критика была действенной. Об этом говорит рубрика «По следам рабкоровских писем», где люди благодарили газету за реальную помощь. В те годы журналистика на самом деле была четвертой властью.
Наталья Корчагина
