Бывает так, что, изо дня в день пользуясь одной и той же вещью домашнего обихода, мы не задумываемся о том, что у нее может быть своя жизнь, своя история — причем история, насчитывающая порой сотни лет.
Загадочные буквы
…Эти ножницы я помнила с детства — с черными лезвиями, блестящими кольцами и очень острые. Их никогда не точили, но они, будто заколдованные, продолжали резать ткань четко и ровно, без «зажевываний». На какоето время мы потеряли их из виду — пользовались современным ширпотребом, ворча и негодуя на качество.
Както мама, собираясь шить, спросила: «А где наши ножницы?» И я почемуто сразу поняла, о чем идет речь. Не скоро, но нашла — и не узнала: они словно потускнели от невостребованности (вместо запомнившихся мне черных лезвий — серые)… Но резали так же хорошо!
Забирая ножницы из моих рук, мама сказала:
— А ведь тут что — то написано… Не по — русски… Солин… гер..
— Дай посмотрю! — И теперь уже я, близоруко щурясь, пыталась разобрать полустершуюся от времени гравировку. — Солинген, кажется… Должно быть, фирма такая. И еще какието буквы, не разберу… И ягненок!..
Пришлось взять лупу. Мы крутили ножницы так и сяк, подносили лупу то ближе, то дальше, включали лампу, подходили к окну — но так и не разобрали до конца немецкую вязь.
— Похоже, старинные, — задумчиво произнесла мама.
— Откуда они у нас?
— Мое детство прошло в Брянске, в бывшем поповском доме, где отцу дали квартиру. Может, это поповские ножницы?..
Залезла я в интернет. Быстро нашла Золинген (Solingen), стала читать…
На королевском уровне
Оказалось, Золинген — не фирма, а немецкий «город клинков». Основанный в VIII веке, он со временем стал центром кузнечного мастерства, так как располагался рядом с залежами каменного угля, железной руды и абразивного материала для точильных кругов.
Сначала золингенские кузнецы и оружейники изготавливали мечи и ножи под маркой прославленного баварского города Пассау, ставя на клинках поддельные клейма. Но мастерство росло, качество продукции улучшалось, и прикрываться чужим именем стало просто глупо.
Расцвет промышленности Золингена приходит на XIIXIII века, когда мечи, ножи, бритвы и прочий режущий инструмент становятся известны в Европе и за ее пределами. Оружие из Золингена — одно из самых ценных подношений на королевском уровне в те времена.
Изготовление ножей, сабель, ножниц, бритв и прочих профильных изделий выполнялось в небольших мастерских и исключительно вручную. Штучный характер производства придавал особый колорит и индивидуальность каждому изделию из Золингена.
В 1805 году, после поражения в Аустерлицком сражении, Александр I организовывает «филиал Золингена» в Златоусте с переманиванием немецких кузнецов и оружейников за баснословные зарплаты.
Раритет!..
С Золингеном более или менее понятно. А какую тайну хранят неразгаданные буквы и клеймо в виде ягненка, стоящего на доске?.. По логике вещей, это обозначение фирмы, выпустившей данную вещь. Но какой фирмы?
…Поиски заняли целый вечер. Убирая, подставляя, заменяя то одну, то другую букву в таинственном слове я терзала интернет, пытаясь найти чтото похожее на выгравированную на ножницах надпись. И ведь нашла!..
Нашла фирму Balke&Schaaf, основанную в 1897 году Эрнстом Бальке и Августом Шаафом и прославившуюся производством высококачественных лезвий. Именно ее мастера ставили на своих ножницах клеймо в виде ягненка на доске. «До революции, — читаю, — продукция фирмы Balke&Shaaf экспортировалась в Россию».
Так значит нашим ножницам больше ста лет! Ну, точно раритет!
…А мы и не знали.
«Не комильфо»
После случая с ножницами я стала внимательнее относиться к окружающим вещам. Доставая из шкафа объемистую, «семейную» кастрюлю, как будто впервые увидела, какая она неказистая, с неровным дном, грубо приклепанными ручками — ну абсолютно «не комильфо»!
— Откуда взялось это «чудо — юдо»?.. Похоже, она не фабричная…
— Не фабричная, — вздохнула мама. — Самодельная. Такие в войну на заводе клепали, потому что посуду купить негде было, да и не на что. Мы же на Урал, считай, с пустыми руками приехали…
О былом…
Когда началась война, маме было восемь лет, а ее сестренке и того меньше. Жили они в Брянске, где отец — Александр Константинович Кукачев — работал начальником военизированной охраны на Брянском машиностроительном заводе им. С. М. Кирова.
26 июня 1941 года Брянск пережил первый налет немецко — фашистской авиации. А в первых числах июля началась подготовка к эвакуации ведущих промышленных предприятий. Завод им. Кирова планировал перебраться в уральский город Усть — Катав.
Александр Кукачев, сутками пропадавший на заводе, уговаривал семью поскорее покинуть Брянск, где становилось опасно. Жена его, женщина робкая и нерешительная, долго отказывалась, но потом уступила, поверив словам мужа, что через две недели война кончится и можно будет вернуться обратно.
Даже самый простой, постный суп, приготовленный в самодельной кастрюльке, по вкусу не уступал мясному, ресторанному. Фото 1943 год.
С одной сумочкой, где лежала только смена белья, пришли они на вокзал. Увидев товарный вагон и голые нары, глава семьи сбегал домой и принес перину, на которой его «девочки» спали по очереди.
Дорога на Урал была долгой, к тому же состав все время останавливался, то пережидая бомбежку, то пропуская идущие на фронт эшелоны. Однажды мать, стараясь купить чтото из еды, чуть не отстала от поезда — ее едва успели подхватить и втащить в последний вагон.
В августе 1941 года Кукачевы прибыли в УстьКатав, а позже приехал и Александр Константинович с заводом. Рассказывал: «Все, что могли, эвакуировали. Что не смогли вывезти — взорвали. Выезжали из города, а с другой стороны в Брянск входили фашисты…»
Всю войну дед проработал начальником охраны завода, который выпускал минометы и снаряды для реактивных артиллерийских установок. Первые залпы легендарных «катюш» были сделаны снарядами, изготовленными на Усть — Катавском заводе.
Она пережила войну
— А куда же вас поселили в Усть — Катаве?
— Жили сначала у одной хозяйки за занавеской, потом у другой, — снова вздохнула мама. — А когда отец приехал, нам дали квартиру…
— Как же вы без домашней утвари обходились?
— Не помню. Маленькая была. Наверное, у хозяйки посуду брали. Позже на заводе наладили выпуск самодельных кастрюль из нержавейки. Нам тоже две достались.
…Это только в фильмах война выглядит красиво – с песнями и плясками, чистыми гимнастерками и аккуратной, словно только что сошедшей с конвейера посудой. На самом деле, посуда Великой Отечественной войны не отличалась ни изяществом форм, ни аккуратностью выделки — в сложнейшее для страны время, когда большая часть фабрик и заводов была переоборудована под нужды фронту, для изготовления посуды использовали лишь старый металлолом.
Теперь, готовя обед, я беру в руки неказистую кастрюлю с особым чувством — чувством уважения и благодарности: «Она сама пережила войну и помогла пережить ее моим родным…»
К главному фото: Симпатичные ситцевые платьица на женской половине семьи Кукачевых были скроены не без помощи золингеновских ножниц. Фото 1943 — 44 г.г.
