Жизнь — штука непредсказуемая, и тем хороша. Время от времени она подбрасывает нам новые факты, увлекательные сюжеты, а порой знакомит с людьми, общение с которыми надолго остается в памяти.Так я познакомилась с мамой девочки, пишущей стихи, и обрадовалась: родители нечасто делятся секретами воспитания подрастающего поколения, хотя тема эта всегда, что говорится, «на плаву».
Для каждой мамы ее ребенок — лучший, и это понятно. Но беседа со Светланой Николаевной Тульчинской заставила задуматься: а что мы с вами, дорогие читатели, делаем для того, чтобы наше любимое чадо и в самом деле стало лучшим, единственным в своем роде, неповторимым?
Помоги себе сам
Психологи бьют тревогу: многие современные дети воспринимают мир как калейдоскоп из осколков информации, не связанных друг с другом. Результат?.. Клиповое, поверхностное мышление.
Могут ли родители в мире, где господствуют гаджеты, воспитать человека думающего, глубокого, нестандартно мыслящего?
Оказывается, могут, если возьмут в помощники… самих себя.
— Дочка была долгожданной, — рассказывает Светлана Николаевна. — Заранее подобрали имя, которое устроило всех, — Алиса. И оно ей очень подошло. Не подумайте только, что Алису мы воспитывали как героиню Льюиса Кэролла. Как раз наоборот: никогда не сюсюкали с малышкой, а если хотели приласкать ее, то подбирали красивые, добрые эпитеты — слава Богу, в русском языке их предостаточно. В полтора года она уже декламировала всего Чуковского, в два — научилась читать.
Огурцы-бобурцы и морковча-борбовча
Мама с Алисой играли в словесные игры, придумывали рифмы, фантазировали.
Речевые забавы поддерживал и отец. «Давай поговорим про морковчу-борбовчу!» — хитро предлагала дочка. «Давай! — соглашался папа и тут же сочинял: «Я иду на базар покупать огурцы-бобурцы!». И оба смеялись.
Подобных игр было множество, языковое чутье ребенка развивалось, приходило понимание, что слово может меняться бесконечно.
Свою лепту в воспитание вносило и старшее поколение. Дедушка, кандидат технических наук, поет и неплохо играет на фортепиано. Кроха-внучка, сидя у него на коленях, подпевала, как могла.
— Бабушка, преподаватель музыки и знаток поэзии, с ранних лет приобщила Алису к Блоку, — продолжает Светлана Тульчинская. — «И веют древними поверьями ее упругие шелка…» — вдохновенно читала Алиса. А специально для папы выучила цветаевских «Генералов 12-го года». И сейчас, в 16 лет, выучить что-то наизусть для нее не проблема. На запоминание «Сказки о дожде» Бэллы Ахмадулиной (а это целых 13 глав!) ей понадобилось два дня.
«Не шалю, никого не трогаю…»
В отличие от семей, где интересы ребенка считались чем-то второстепенным, Тульчинские никогда не отмахивались от дочкиных увлечений.
К чему бы ни потянулась ее любознательная душа — к пению, игре на фортепиано или гитаре, роликам и горным лыжам, рисованию и театру, фотографии и велосипеду — все тут же поддерживалось и подхватывалось родителями.
И все же главной и всеобщей любовью в семье были и остаются книги.
— Мы с мужем любим Булгакова и частенько цитируем его, — вспоминает Светлана Николаевна. — Однажды папа начал фразу из «Мастера и Маргариты»: «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус…» — и вдруг первоклассница Алиса продолжила ее. Мы потеряли дар речи… «Так это ты взяла у меня со стола книжку?» — спрашиваю Алису. «Я…». Потом знакомые недоверчиво интересовались у меня: «И что, она и правда САМА у вас читает?..».
Сказка-быль, а в ней намек…
Алиса и в самом деле читала много и с удовольствием. Иногда в семье спонтанно возникало чтение любимых книг с их обсуждением, цитированием.
Родители познакомили дочку с Цветаевой, Ахматовой, Пастернаком, «заразили» рок-музыкой (по выражению Светланы, рок — «музыка для ума, а не для ног») — «Ночными снайперами» Дианы Арбениной.
Алиса же, влюбившись в творчество рок-певицы Светланы Сургановой, которая многое поет на стихи Иосифа Бродского, в свою очередь, увлекла папу с мамой этим поэтом. Потом пришел черед поэта Веры Полозковой…
— Точно не скажу, когда началось собственное творчество Алисы, — уточняет собеседница. — В школьную газету дочка рифмовала часто, я редактировала, но это была, скорее, «игра в четыре руки». А она, как оказалось, давно писала «в стол». Когда все открылось, стало ясно: это не просто подростковое увлечение, а что-то более серьезное. Миасский поэт Елена Раннева познакомила нас с секретарем Союза писателей России Ниной Александровной Ягодинцевой. И теперь мы каждую субботу всей семьей ездим в Челябинск на литературные курсы. Стали многое понимать. Например, есть такое понятие, как «техника безопасности творческого развития». «Стихи — это отдельное детище, — говорит Ягодинцева. — Никто не имеет права критиковать то состояние, в котором пишет автор. Стихи разбираются только на предмет соответствия литературным канонам. А состояние — подлинно и критике не подлежит». Любимые учителя — Галина Ивановна Глебова и Ирина Петровна Бондаренко — поддерживают Алису в ее творческом поиске.
Вот так и живет не сказочная, а вполне реальная девочка Алиса. И живет она не в волшебном, а в настоящем мире, полном красок, звуков, образов, рифм, — мире, который сотворили для нее любящие близкие.
Постскриптум
— Вы только не подумайте, что наша дочь — особенная, — сказала на прощанье мама Светлана. — У них весь класс состоит из «звездочек», творческих, одаренных, самобытных. Пишите про них. Они того достойны.
Единомышленнику
Друг, кому-то греться в смоле кипящей,
кому — сгорать.
И кому избавляться от смысла жизни,
кому — искать.
И кому просыпаться однажды ночью,
а кому-то допить чернила,
расправить крылья
и ею стать.
Все кому-то шептаться с небом,
кому — кричать,
И кому опускаться на пол,
кому — вставать
и просить, и смеяться, и плакать.
А нам — писать и писать.
Мы, мне кажется, тени тех, кто ломался надвое,
лишь бы
хоть с кем-нибудь
не молчать.
Провокация
Отчаяние со стыдом
Успели в меня врасти.
Я не расскажу о том,
В какой я теперь грязи
И чем это мне грозит.
Ты знаешь, мне хватит слов.
А хватит кому-то сил,
Ни буквы не упустив,
Ни слова не возразив,
Мой выслушать каждый слог?
Поэтому — не проси.
Пожалуйста. Не проси.
Не_сказка
Алисе девять. Она мелком
Рисует Кролика и перчатки.
Она — мечтатель. В ее тетрадке
Легенда дышит смешным стихом.
Алисе тридцать. Но ни отца
Уже, ни матери, ни сестры.
Она ждет Кролика у норы,
А он теперь в глубине шприца.
Алиса пишет: «я жду» клинком
На синих венах. И бьет посуду.
Попасть мечтает в страну абсурда,
Где все запутано, но легко.
Алисе плохо. Она в больнице.
Над ней мелькают врачей фигуры.
«Что, ломка, Элис? Какая дура!
Уже не в сказке — пора смириться».
— Ну, что же, здравствуй, пора домой, —
Ей шепчет Кролик, снимая шляпу,
В ладонь сухую ложится лапа.
— Не бойся, Элис. Идем со мной.
***
С тобой и жилось, и мечталось
свободней,
Легко выходилось за грани, за рамки,
Теперь я закрылась в своей
преисподней,
Где раньше стояли воздушные замки.
Читаешь? Сжигаешь ли вместе
с конвертом?
Бегут ли мурашки
по мраморной коже?
Мой город тебя не нашел этим летом,
Как прошлым, и, кажется,
будущим тоже.
