— Судьба каждого человека интересна по-своему, — считает студент третьего курса ЧелГУ Иван Назаров-Шилкин, — однако у некоторых жизнь так насыщена событиями, что кажется, будто она испытывает человека на прочность. Про мою бабушку можно написать целый роман, самые яркие и страшные страницы которого будут связаны с войной.
За неподчинение — расстрел!
Вот что рассказала Ивану бабушка Зинаида Николаевна Свирская:
«Мне исполнился год, когда началась война. Кое-что помню сама, кое-что поведали родственники.
Жили мы в Белоруссии, в Витебской области. Немецкие войска заняли нашу деревню Якшты осенью 1941 года. Всех жителей согнали в центр, переводчик зачитал приказ об установлении нового порядка и об обязанности сельчан помогать новой власти. Тут же наглядно показали, что будет с теми, кто не подчинится приказу — расстреляли семьи тех, кто ушел в партизаны, коммунистов, а также жителей не нашей деревни.
Три семьи, в которых были сыновья призывного возраста, на следующий день по приказу немцев привели своих ребят в немецкую комендатуру. Их тут же на глазах родителей расстреляли. Матери двоих сошли с ума от пережитого.
Согнали и сожгли
Те мужчины, кто не ушел на фронт, воевали в партизанских отрядах или просто помогали партизанам. Немцы боялись оставаться ночевать в деревне, появлялись только днем. Помню, что очень часто все выбегали из домов, услышав гул фашистских самолетов, которые бомбили и дома, и те места в лесу, которые казались немцам похожими на землянки партизан.
Часто фашисты устраивали облавы в лесах, шли цепью и расстреливали каждого, кто встречался на пути. Недалеко от нашей деревни стоял дом, в который согнали весь народ и сожгли.
Однажды более двухсот человек, в том числе и нашу семью, весь день продержали в запертом доме как заложников на время облавы на партизан. К счастью, в этот день в лесу не погиб ни один немецкий солдат и вечером всех выпустили.
Родители рассказывали, что в
1942 году немцы сожгли все деревенские избы, поэтому целый год пришлось жить в лесу в землянках.
Из Вилейки — в Кветенбург
В 1943 году немцам понадобилась рабочая сила. Начали искать людей в лесах. Так нашли и нас. Из леса гнали пешком восемь километров до деревни Василины. Детей несли на руках, а если кто-то отставал или останавливался передохнуть, тут же расстреливали. От жизни в лесу, от недоедания опухли ноги, я совсем не могла ходить, хотя мне уже шел четвертый год, поэтому родители несли на руках.
Из Василин увезли нас на машинах в город Вилейку на вокзал, погрузили в вагоны и только один раз за двое суток накормили. Вагоны были без окон, в туалет не выпускали. У моего двоюродного брата умерла в дороге жена, и ее фашисты просто выбросили из вагона.
Немцы были разные
Привезли в Западную Германию, город Кветенбург, разместили в одном бараке. Взрослых отправили работать на завод делать снаряды, стариков и детей оставили под охраной в бараке. Кормили очень плохо. Многие умирали, и их выбрасывали на улицу. Так мы прожили почти два года.
От грязи, недоедания у меня вылезли волосы, но я выжила. Отец рассказывал, что немцы были разные. Некоторые жалели пленных и тихонько подкладывали им в карманы кусочек хлеба или сахара для детей.
Еда на площади
Когда нас освободили американские войска, то первым делом накормили всех. Хорошо помню огромный стол с едой на площади. Накормили сначала детей, а потом взрослых. Какая была еда, не помню, а вот стол стоит перед глазами до сих пор: очень уж непривычно было видеть такое количество еды.
Из Германии можно было уехать в любую страну, но мы, конечно же, поехали домой. Везли нас до Бреста на поезде, а до родной деревни добирались сами как могли. Видели разбитые дороги, мосты через реки, где лежали искореженные взрывами рельсы.
Лепешки из папорти
Домой вернулись 12 июля 1945 года. Хорошо помню, как выглядела деревня: на месте домов — только печные трубы и землянки. Жили по несколько семей в одной землянке. Нас с бабулей родители увезли к родственникам, а сами до зимы успели построить маленький домик с одним окном, пола в котором не было еще год. Но была безмерная радость — ведь мы, наконец, жили в своем доме!
Было голодно. Собирали в лесу папоротник («папорть»), разные травы, сушили, молотили их и пекли лепешки. Казалось, не было ничего вкуснее, этот вкус я помню до сих пор.
Быть таким, как бабушка
После войны в лесах осталось много бандитов. Приходили по ночам в село, забирали еду, одежду, убивали, поэтому у нас жили солдаты из воинской части. Утром провожали нас до школы, дежурили там, потом разводили по домам. Так продолжалось почти до 1950 года».
— После войны бабушка окончила Витебский пединститут, — говорит в заключение Иван, — преподавала математику в школе, учила детей не только своему предмету, но и любить людей, быть необходимым всем, добрым, понимающим, отзывчивым.
