Миасс в зеркале разных эпох

Продолжаем читать старые дневники, чтобы узнать, каким был наш город в прошлом

«Разве там есть электричество?..»

«Я очень прошу вас, доктор Моделевич, — обратилась я к заведующему облздравом, — оставьте меня в Челябинске!» — «Нет, доктор Константинова, — отвечал тот, — сейчас нужен врач в Миассе, а весной мы вас перетянем в Челябинск!» Пришлось согласиться…

…И поехала я с болью в сердце на подводах в Миасс. На этих же подводах везли медикаменты в миасскую аптеку, сопровождал их аптекарь Кац, а вернее, сын аптекаря, молодой человек лет 18-ти. Расстояние в 90 километров мы ехали двое суток.

Ехали от сельсовета до сельсовета, меняя подводы. Ожидая перемены подводы, сидели в сельсовете, отогревались, так как сильно морозило. Питалась эти два дня хлебом, купленным в Челябинске. Прежде чем есть, его приходилось оттаивать на очаге, так как хлеб замерзал дорогой. Иногда нам давали кипяток.

К концу второго дня пути я так устала, так замерзла, что мечтала только о тепле и сне. Одета я была по-московски легко. Ветер сильно продувал меня. Закрывши голову шалью, я сжалась в комочек, закрыла глаза и стала мечтать о несбыточном. Вот, думала я, приеду сейчас в город, войду в гостиницу, ярко освещенную электричеством, меня встретит горничная в белом переднике, проведет в теплый-теплый номер, где на столе стоит кипящий самовар. И больше мне ничего бы не нужно было.

«А вот и Миасс показался», — промолвил мой спутник. Я открыла глаза, оторванная от своей сладкой грезы, и увидела внизу под горой много электрических фонарей. «Как? Разве там есть электричество?» — спросила я, приятно изумленная. «А как вы думаете? Ведь у нас большой завод напилочный и районный город, — ответил Кац. — Есть и электричество, и кино, и клуб, и гостиница, где вы сойдете…»

Минут через 15 остановились перед гостиницей. Простившись с Кацем и взяв свой чемоданчик и портплед с подушкой и одеялом, я вошла в подъезд. Тепло и яркий свет приятно встретили меня. Что это? Грезы наяву?.. По лестнице сверху спускается горничная в черном платье и изящном белом передничке. «Вам номер? Есть, есть, пожалуйте за мной», — говорит она и ведет на второй этаж. Номер оказался маленький, в одно окно, очень тепло натопленный, ярко освещенный электрической лампочкой. «Вы, может быть, хотите чаю?» — «О, да, мне так хочется поскорее согреться!» — «Сейчас я принесу самоварчик!»

Магазин купца Бакакина (ныне — Городской дом культуры) на ул. Церковной (ныне Пролетарская). 1915 г.

Через пять минут мечта моя сбылась: я сидела в жаркой, светлой комнате, на столе кипел самовар, и я ела оттаянный в горячем чае хлеб. И была вполне счастлива, так как в тот момент других желаний у меня не было.

(…) Даже городом трудно было назвать это селение. В центре несколько каменных двухэтажных домов, далее — маленькие трехоконные домики, улицы разной ширины и длины, разбегающиеся по склону гор и вокруг пруда. По улицам уныло бродят коровы, так как с утра хозяйки выгоняют их, чтобы меньше было навоза на дворе, а улицы не жаль, пусть загрязнятся. Изредка проедет кто-нибудь в санках, автомобилей совсем не видно. Чем же отличается такой город от деревни?

Мне казалось, что людям интеллигентным нельзя мириться с жизнью в таком городе. Как бы я удивилась, если бы мне сказали, что я проживу в этом городе почти 20 лет!..»