Мы решили напомнить читателям о некоторых поистине замечательных личностях, нашедших свое последнее пристанище вблизи Свято-Троицкого храма.
От недавно услышанного в маршрутке разговора на тему: «На кладбище у Свято-Троицкой церкви как не было, так и нет порядка» стало не по себе. Ведь старейшее миасское кладбище — хранитель сотен судеб наших предков и поразительных жизненных историй.
Грустное зрелище
Журналист-краевед Василий Морозов, посетивший кладбище в 1975 году, писал: «Могилы наших предков… Святое место… Захоронения двухсотлетней давности. Рядом с крепостными Лариона Лугинина лежат их угнетатели. Рядом с монументом горному инженеру – мраморное надгробие купцу. Положила и революция сюда свои жертвы…».
И далее: «Грустное и печальное зрелище. Такое впечатление тягостное осталось у нас, когда мы прошли по запущенным, захламленным тропкам, заваленным огромными кучами листвы и мусора, с валяющимися на них останками деревянных крестов и вырванными из надгробных пирамидок металлическими звездочками…».
Нет, мы не будем сегодня говорить о варварах, которые напрочь забыли мудрые традиции русского народа, считавшего священной обязанностью содержать кладбище в чистоте и порядке.
Мы просто напомним читателям о некоторых поистине замечательных личностях, нашедших свое последнее пристанище вблизи Свято-Троицкого храма.
Первый заслуженный
Через дорогу от церкви, в тенистом сосновом бору, спряталась городская больница № 1, носящая имя искусного хирурга, врача широкого профиля Георгия Константиновича Маврицкого. Мало кто из сотрудников и пациентов знает, что известный доктор похоронен именно здесь, за церковной оградой.
И здесь же покоятся другие уникальные специалисты-медики, чьи имена старожилы помнят до сих пор: тонкий диагност, терапевт Михаил Львович Лишневский, талантливый хирург-отоларинголог, начальник медсанчасти автозавода Семен Григорьевич Блох, фельдшер Николай Федорович Блинов, незаурядный хирург-универсал Василий Петрович Кленков.
С Василия Кленкова, который первым в городе получил звание заслуженного врача РСФСР, мы и начнем…
Сын учителя и акушерки, выпускник Казанского мединиститута, он недолго практиковал в Златоусте. В 1927 году, уступив уговорам главврача земской больницы Георгия Маврицкого, сразу разглядевшего в молодом хирурге искру Божью, Кленков переехал в Миасс. Женой его стала терапевт Глафира Меньшикова.
Начав с должности врача, Кленков быстро дорос до заведующего хирургическим отделением, а позже, после смерти Маврицкого, возглавил больницу, которую всячески старался расширить и обустроить.
«Как нынче покосы?»
Удивительным доктором был Василий Петрович. Единственный хирург в городе, он тщательно подбирал персонал и был очень требователен к его работе. При нем нянечки-санитарки, несмотря на печное отопление, добивались идеальной чистоты в палатах, а обученные им медсестры умели виртуозно проводить сложные процедуры на примитивном оборудовании.
Василий Петрович немедленно прерывал отпуск, если кому-то была нужна неотложная помощь. Однажды на озеро Кисегач, где отдыхали Кленковы, явился гонец из больницы и сообщил, что некий юноша во время драки получил ранение — осколок дерева вошел ему в область сердца. Василий Петрович в условиях, мало пригодных для проведения настолько сложных операций, сумел спасти жизнь драчуну.
А как-то раз вместо охотничьих трофеев (Кленков был заядлым охотником и рыбаком) привез он в Миасс из глухого села практически недвижимую девочку. Прооперировал, наложил гипс на несколько месяцев — и вылечил маленькую пациентку.
Постепенно Кленков приобрел известность не только в городе, но и в близлежащих поселках. Днем и ночью к нему за советом и помощью, на санях и телегах спешили люди.
— Отец владел редким искусством общения с пациентами, — вспоминала Наталья Короткевич, дочь Кленкова. — Да, у него не было сложной аппаратуры, но всегда находилось время, силы и желание для разговора с больным. Помню, как отец оперировал под местной анестезией (в те годы наркоз накладывался только в особых случаях). Сделает вкол скальпелем и спрашивает: «А что, Иван Петрович, как нынче покосы?». Тот ответит. Отец снова расспрашивает пациента про жену, про детей, а сам в это время работает.
«Иди, дочь, в медицину!»
В начале войны Василия Кленкова призвали в действующую армию. Под грохот снарядов и свист пуль, рядом с полем боя, военно-полевой хирург оперировал до 50 человек в сутки, уделяя сну и отдыху не более двух-трех часов. Не было пенициллина, обезболивающих, не хватало перевязочного материала, а раненые шли сплошным потоком…
В 1944 году по состоянию здоровья Василия Петровича перевели в тыловой госпиталь. Через год, демобилизовавшись, вернулся домой с орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой степени.
Кленков по-прежнему выполнял все операции, совмещая обязанности полостного хирурга, травматолога, ортопеда, уролога, гинеколога, акушера. И все так же поднимал его среди ночи телефонный звонок. Только в начале 50-х годов появились в больнице хирурги-помощники Тимофеев, Флятау, Балинская…
Чтобы помочь старшей дочери определиться с выбором профессии (а отец твердо решил сделать из нее врача), Кленков взял ее с собой на операцию.
— Вызвали его ночью к тяжелой больной с сильнейшим кровотечением, — рассказывала мне когда-то хирург, акушер-гинеколог, заслуженный врач РСФСР Наталья Короткевич. — Я и раньше бегала к отцу на работу, видела, как он ведет прием, вправляет вывихи. Но на операции не была ни разу. Отец оперировал вместе с акушеркой, кровь лилась рекой. В обморок я не упала, стояла спокойно, смотрела заинтересованно. Более того, по возвращении домой сразу принялась стирать окровавленную одежду отца. Тот посмотрел и сказал: «Ну все, дочь, иди в медицину!» Тест на профпригодность я прошла… Поступив в мединститут, после первого и второго курсов работала у отца санитаркой, после третьего и четвертого — медсестрой.
Народный доктор
Кленков был прекрасным отцом и семьянином. В редкие свободные часы читал дочерям Пушкина, Гоголя, Некрасова, устраивал елки, на домашних вечеринках пел романсы и арии из опер под собственный аккомпанемент на гитаре или пианино.
Напряженный труд без сна и отдыха подорвал его здоровье, стало пошаливать сердце.
…В январе 1956 года всю улицу Советскую, вплоть до самого кладбища, заполнили сотни людей. Город прощался с любимым доктором и «самым человечным» человеком» — Василием Петровичем Кленковым. Старожилы, кстати, вспоминали, что при таком же стечении народа летом 1931 года хоронили Георгия Маврицкого, первого миасского хирурга…
Так и не узнал «народный доктор», что кленковская медицинская династия сегодня состоит из пяти поколений…
Наталья Корчагина
Фото из архива Миасского краеведческого музея
