За смелость и мужество уральца-десантника наградили орденом Красной Звезды.
35 лет назад Александр Бахарев вернулся на Родину. Вернулся из Афганистана живым и невредимым, без единой царапины — и с орденом Красной звезды на груди. Жена, сыновья, внуки, дом, работа — все у Александра сложилось как нельзя лучше, но то, что когда-то было пережито, из памяти не сотрешь…
Недетский подвиг.
Жизнь Александра Бахарева удивительным образом наполнена символическими совпадениями, значение которых сам он стал понимать не так давно. Начнем с того, что родился Бахарев в Златоусте 22 июня 1966 года в шесть часов утра — то есть спустя ровно четверть века после начала Великой Отечественной вой-
ны. Родители назвали первенца Александром, потому что имя это в переводе с греческого означает «защитник».
В детский сад малыша водили мимо воинской части, где громадные военные машины и «дяденьки-солдаты» буквально завораживали его. Когда же мальчуган пошел в школу, то полюбил читать, охотно смотрел фильмы о войне, заслушивался рассказами ветеранов, не отрывая взгляда от позвякивающих на их кителях орденов.
Серьезно занимался борьбой, играл в футбол и хоккей, не отлынивал от физкультуры, а однажды спас тонущих ребятишек, хотя при этом сам едва не поплатился жизнью.
Верю в тебя.
Мечта парнишки стать профессиональным военным крепла с каждым днем. В 15 лет он поехал в Суворовское училище, но не прошел по конкурсу. Выучился на огранщика самоцветов, при этом в течение трех лет учебы исправно посещал стрелковый кружок, радуя военрука меткой стрельбой.
А когда подошло время служить, то судьба, как профессиональная гадалка, сама подсказала парнишке, что именно его ожидает в недалеком будущем.
— Можете считать это совпадением, — рассказывает Александр, — но прямо перед уходом в армию я посмотрел фильмы «Точка отсчета» (про воздушно-десантные войска) и «Жаркое лето в Кабуле». Война в Афганистане шла уже пятый год. Военруку училища приходили благодарственные письма от командиров наших ребят, служивших там. Он показывал мне эти письма и говорил: «Ты должен быть лучше, я в тебя верю». И что вышло?.. Я попал в ВДВ, а оттуда — в Афганистан.
Если надо – значит надо.
1984 год. Учебная часть ВДВ — испытание не из легких, однако Александр был подготовлен к трудностям. Особенно хорошо удавалась ему стрельба. «Будешь снайпером!» — пророчили сослуживцы. Но ошиблись…
— Прошло пять месяцев, мы ждали отправки в Афган, — продолжает Александр. — Можно было, конечно, отказаться и не ехать, однако я помнил рассказ деда, который в 17 лет рвался на фронт, но не попал, а в голове звучали слова военрука: «Верю в тебя». Я, с детства мечтавший о карьере военного, не мог дать слабину и позволить себе струсить. Решил: «Если надо — значит надо. Пойду туда, куда послала Родина, и родным не будет стыдно за меня».
В начале мая молодые десантники прилетели в Кабул. Распахнулись двери самолета — и первое, что им бросилось в глаза, — загорелые до черноты, будто вырубленные из дерева, неулыбчивые лица солдат. Больше ничего разглядеть не успели — следующим самолетом улетели в Джелалабад. Шагнули на трап, а навстречу обжигающий воздух. Мелькнула мысль: «Как тут можно жить?»
Не сразу, но привыкли и к удушающей жаре, и к беспощадному солнцу, которое за несколько минут успевало сжечь солдатские спины до волдырей. И даже ночь не приносила желанной прохлады: ставили рядом с кроватью ведро с водой, отжимали простыню, накрывались ею и, пока ткань подсыхала, успевали немножко подремать — до следующей «водной
процедуры».
Друзья-саперы.
Карантин длился целый месяц, а после этого ребят увезли в Газни, в 177-й отдельный отряд специального назначения 15-й бригады спецназа ГРУ СССР.
— Вышло так, что мы с моим земляком Юркой Ершовым попали в одну «учебку», — говорит Александр. — Подружились. И когда в Газни офицер спросил: «Кто в саперы? Нужны двое!», мы сразу поняли: если не попадем сюда, нас могут разлучить. И мы шагнули вперед… Тут надо сказать, что мой дед всю жизнь проработал взрывником на шахте. Получается, я пошел по его стопам!.. Кстати, с Юркой дружим до сих пор. Он первым получил медаль «За боевые заслуги», и я гордился им так, будто это не его, а меня наградили.
— Так мы стали саперами. Две недели теории, потом практика. И вот, наконец, боевые выходы. Сначала считал: первый, второй, третий… Потом сбился со счета и перестал считать, тем более что не все выходы были результативными. Как все происходило?.. В двух словах: разведка докладывает, что идет караван (везут боеприпасы, оружие, еду – то есть то, что пригодится в горах моджахедам). Командование готовит операцию. Наша задача – не допустить, чтобы груз попал по назначению. При этом в бой вступать не обязательно, а попытаться быстро уйти. Но бои, конечно же, случались. Операции могли длиться недолго, а иногда и затягивались на несколько суток — все зависело от обстоятельств.
Живым не сдамся!
…Обстоятельства складывались по-разному. И однажды случилось так, что жизнь Бахареву спасло… высохшее русло горной реки глубиной менее полуметра.
— Мы втроем минировали поле, как вдруг из-за пригорка метнулся свет фар идущего прямо на нас каравана. Бросили все, но к основной группе, которая залегла в засаде метрах в ста, присоединиться не успели. И оказались мы прямо между нашими ребятами и машиной душманов. Началась перестрелка, мы залегли. Потом вроде стихло все. Мы решили посмотреть, не остался ли кто в машине, стали к ней подходить, а оттуда полились автоматные очереди. Наши бойцы в момент обезвредили врага, но машина загорелась и осветила нас ярко-ярко — как на ладони. «Бегом сюда!» — крикнул командир. Но было уже поздно. Послышались голоса моджахедов, хотя их еще не было видно. Я скомандовал напарникам: «Догоняйте наших, а я духов придержу — и за вами!» Начинаю отступать, пятиться — и проваливаюсь в высохшее русло реки, которое мне всего по колено. Голоса уже совсем рядом… Падаю на дно, изо всех сил прижимаюсь к одному краю, стараясь не дышать. Достаю гранату, мысленно прощаюсь с родными.
Живым не сдамся!.. Но голоса становятся глуше, тише. Оказывается, душманы прошли ниже, не заметив меня. Повезло!.. Приподнимаюсь, вижу их удаляющиеся спины. Граната в руке. Чека выдернута, назад ее не вставишь. И тогда, размахнувшись, бросаю гранату. Пусть «духи» думают, будто попали на «растяжку» (мину-ловушку). Взрыв поднимает в воздух кучу пыли, я под этим «прикрытием» бегу за своей группой и догоняю ее через десять минут. Ребята уже успели сформировать круговую оборону на ближайшей возвышенности и планировали после того, как рассветет, искать мои «останки». Но я оказался невероятно живучим: и саперам дал уйти, и сам спасся. Утром командир отправил представление на награждение орденом Красной Звезды. Все это произошло за месяц до выхода приказа министра обороны о демобилизации нашего призыва.
За то, что вернулся…
— Боевые операции в основном были ночными, — вспоминает Бахарев. — Но случались и дневные рейды по досмотру кишлаков, где, согласно разведданным, могло находиться спрятанное моджахедами оружие. Во время одного из таких рейдов 18 марта 1986 года погиб осетинский разведчик Павел Бекоев. В тот день наша рота под командованием Бекоева выдвинулась в район кишлака Сихибхан с целью захвата группы моджахедов, сопровождавших французского
советника.
…Бахарев вернулся домой в ноябрьские праздники 1986 года. Поначалу было непривычно: там — жара, выстрелы и смерть близко-близко, а здесь — мороз, тишина и мирное небо над головой.
Военрук, узнав об ордене Красной Звезды, сказал: «Я знал, что ты не подведешь…».
А дед ни о чем не спросил. Просто достал из буфета бутылку кагора, которую хранил с момента ухода Александра в армию, разлил по рюмкам: «За то, что вернулся…»
— Сегодня у меня все хорошо, — говорит Александр. — А ведь этого могло и не быть…
