Уже совсем скоро День знаний. По традиции, ученики подарят педагогам столько цветов, что их некуда будет поставить.
И кто-нибудь обязательно принесет букет Антонине Михеевой, председателю миасской учительской профсоюзной организации, которая
отдала народному образованию ровно полсотни лет.
Деревенская закалка.
Деревенская девчонка Тоня со станции Бижеляк росла в многодетной семье. Вторая по старшинству среди шести сестер и братьев, она была первой маминой помощницей во всех делах: косила, пилила, рубила, поливала, а если надо — нянчилась с малышами, хотя так и подмывало убежать на улицу к подружкам.
— Я росла среди братьев, поэтому куклы-тряпочки-рукоделие как-то прошли мимо меня, — признается Антонина Ваисльевна. — Зато каждодневный физический труд подарил отменное здоровье — в свои годы я болею крайне редко. Такую закалку может дать только деревня.
Дрова вместо музыки.
В семье Антонины царил культ образования. Его поддерживали оба родителя и особенно — мама, за плечами которой были семь классов и медицинское училище. Она строго следила за успехами детей и так бережно хранила их школьные учебники, что по ним занимались все семеро. Потом дети получили достойное образование, причем одна из младших дочерей окончила МФТИ.
— Решение стать учителем возникло осознанно, — продолжает Антонина Васильевна. — Папа, как бы сегодня сказали, проводил со мной «профориентацию»: «Будешь ты, Антонина, или врачом, или педагогом, чтобы всем нам помогать!». Свою роль в выборе профессии сыграла и папина сестра, учительница начальных классов, которая разрешала мне «проверять» старые ученические тетрадки и даже «ставить оценки». Я хотела быть только сельской учительницей! Однако, узнав, что на вступительных экзаменах проверяют музыкальные способности, поняла, что эта мечта никогда не осуществится: в нашей школе не было учителя музыки. Вместо занятий мы складывали дрова или делали еще что-нибудь полезное в школьном хозяйстве.
«Небожитель» с поварешкой.
В первый класс маленькая ученица пошла охотно. Учительница казалась ей существом, спустившимся с небес, — самым красивым, самым умным, самым справедливым. Каково же было ее удивление, когда «небожитель» оказался обычной женщиной, которая варит суп, моет полы, стирает белье.
А произошло это так. Первоклассники отправились навестить заболевшего педагога, и она открыла им дверь, держа в руках… поварешку.
Зато то, что случилось потом, напоминало сладкую сказку. Ребятишек пригласили в дом, усадили пить чай и поставили на стол вазочку, полную конфет в ярких фантиках. «Когда я буду работать в школе, — думала Тоня, не отрывая взгляда от лакомства, — на моем столе всегда будет стоять ваза с конфетами…».
Зарядка для ума.
Когда Антонина перешла в восьмой класс, восьмилетка в селе закрылась, доучиваться пришлось в соседнем поселке. Девять километров туда и обратно, по шоссейной дороге, в любую погоду — городские бы не выдержали такой нагрузки, а сельским ребятам — хоть бы что! Зимой пешком, осенью и весной — на велосипедах. И мысли не возникало, чтобы, сославшись на усталость и недомогание, пропустить занятия.
Сложновато было втягиваться в новый учебный процесс, но вскоре Тоня вошла в нужный ритм, догнала городских по всем предметам, а в математике стала одной из лучших.
Помогли математический кружок и… шахматы, которым ее обучил отец. И по сей день Антонина Васильевна уверена: шахматы — настоящая гимнастика для ума.
«Без стипендии нет учебы!».
Антонина окончила десятилетку с серебряной медалью, поступила в Челябинский пединститут. Уже на первом курсе ее выбрали профоргом. Общественная деятельность и учеба давались легко, но жить приходилось, считая каждую копейку.
Мать, провожая дочку, строго наказывала: «Учись так, чтобы платили стипендию. Не будет стипендии — не будет и учебы». Антонина не обижалась на отсутствие материальной поддержки, понимая: на руках у матери — пятеро младших. Экономя абсолютно на всем, девушка умудрялась выкроить деньги на гостинцы сестренкам и братишкам. А они, уже будучи взрослыми, со слезами на глазах вспоминали, с каким нетерпением ждали на вокзале приезда Тони — ведь она везла им конфеты, крайне редкие на домашнем столе.
Зефир как манок.
После института Антонина отбыла в Катав-Ивановск, добросовестно отработала три года. А потом?..
— Тут интересная история, — посмеиваясь, рассказала Антонина Васильевна. — Я знала, что в Миассе самая высокая качественная успеваемость (75%), и не могла в это поверить. Когда же мне предложили поработать в Миассе, этот факт вспомнился. Приехала, узнала, что школе
№ 4 требуется математик, отправилась туда. Вышла у Дворца, заглянула в гастроном и обомлела: в витрине лежал зефир… И выглядел он так соблазнительно, так аппетитно, что я, не избалованная деликатесами сельская девчонка, сразу решила: «Останусь здесь!».
…Завуч глянула на новенькую недоверчиво: маленькая, худенькая, одета небогато… «Антонина Васильевна, а вы справитесь с дисциплиной в классе?..».
— Я сообразила, — не может сдержать смех Антонина Васильевна, — что от моего ответа сейчас зависит, будет ли стоять на столе ваза с бело-розовым зефиром, и смело выпалила: «Конечно, справлюсь! Меня даже оставляли завучем в Катав-Ивановске!».
Сбылась мечта.
В школе № 4 Михеева проработала 24 года. Карьера ее складывалась удачно: председатель профкома, завуч. Когда же в середине 90-х умер муж и денег на воспитание дочерей стало не хватать, ушла Антонина в финансовый отдел городской администрации.
С новой работой справлялась успешно, хотя и скучала. Умом понимала: «Работа нужная, интересная — но не для меня». Попав под сокращение и получив предложение возглавить школу № 25, обрадовалась: «Возвращаюсь к любимому делу!».
Потом было директорство длиной в восемь с половиной лет в Атлянской школе № 35, где, наконец-то, сбылась мечта всей ее жизни — стать сельским педагогом.
— А десять лет назад я попала сюда, — завершила рассказ Антонина Васильевна, — в то самое единственное, по сути, место, куда педагог может прийти и попросить помощи, если его, допустим, несправедливо уволили или обидели с зарплатой. И мы ему обязательно поможем, потому что в штате есть квалифицированный юрист.
