Чем занимались сотрудники Ильменского заповедника, оставшиеся в тылу в военные годы?
Жизнь Ильменского заповедника в военные годы — тема необъятная. Сегодня мы немного расскажем о том, чем занимались его сотрудники, оставшиеся в тылу.
Перестроились…
В «Уральском дневнике» писательницы Мариэтты Шагинян, посетившей Ильмены осенью 1942 года, приводится достаточно подробный и искренний рассказ тогдашнего директора заповедника Всеволода Васнецова о деятельности подведомственного ему учреждения:
«Война заставила нас перестроиться. Перестройка эта была бесполезной, потому что само понятие «заповедник», самый принцип существования его подвергся пересмотру.
Заповедник — это охранитель, собиратель даров природы, это выделенный угол земли, природа и богатство которого не подлежат потребительской и промышленной эксплуатации, а охраняются и изучаются. Между тем война призвала нас часть наших богатств пустить на оборону.
У нас взяли лес. Мы не пускаем в центр заповедника. Но в южной и восточной части мы проводим вырубки и стараемся следить, чтобы после порубки все было убрано, чтоб молодняк был сохранен и чтоб те, которые идут к нам на порубку, вели себя честно и дисциплинированно. Однако это не всегда удается».
Все для победы
«В отношении природных богатств, — рассказывал писательнице Васнецов, — мы допустили эксплуатацию ряда полезных ископаемых, необходимых для обороны. Это, во-первых, ниобий и танталовые руды, нужные для обороны (Селянкинское месторождение ильменорутила). Во-вторых, добыча циркона. Он нужен для некоторых сталей. В-третьих, молибдена — он пока сдается, как золото, в золотоскупку. Наконец, все эти годы даем порядочное количество полевого шпата.
Это в отношении минералов. Но наш заповедник не только минералогический.
Мы провели у себя сбор лекарственных растений. Сейчас закладываем маленький питомник валерьянки, шиповника, ромашки. Сбор лекарственных растений предполагаем провести и на будущий год на все районы — через школы.
Научной работой занимаются горная станция с геологической и минералогической тематикой; биологическая станция; химическая лаборатория и метеорологическая станция, которая ведет общую работу по погоде и обслуживает сведениями о погоде многие оборонные предприятия.
Наша химлаборатория работает исключительно для оборонных предприятий. За этот год она увеличилась больше чем в два раза».
Отходы — в витамины
С помощью той же Мариэтты Шагинян удалось найти малоизвестный факт деятельности химлаборатории заповедника.
«Когда встал вопрос о том, что госпитали нуждаются в витаминах, в частности в витамине С, наша лаборатория предложила использовать отходы лесных вырубок, — записывает в дневнике Шагинян со слов научного сотрудника лаборатории. — Из хвои и лиственницы (аскорбиновая кислота) мы выделяем витамин С. У раненого бойца при витаминном лечении заживление ран идет вдвое быстрее. Далее: наша лаборатория ввела контроль над грязями, химическим и радиологическим составом грязей, применяемых в госпиталях для грязелечения».
Травы как помощь фронту
Информация, хранящаяся в архиве заповедника, позволила дополнить рассказ Всеволода Васнецова и относительно заготовки лекарственных растений.
«В период войны работы в области использования полезных дикорастущих растений рассматриваются как оборонные, как помощь фронту», — говорилось в одном из документов того времени.
Научный сотрудник-ботаник Татьяна Михайловская, в 1942-44 году работающая по теме «Лекарственные и витаминные растения заповедника и прилегающий районов», в первый же сезон выявила около 80 видов растений (всего за годы войны — 169!) и определила места для их сбора.
С помощью детей заповедника, педагогов и школьников станции Миасс было собрано и сдано почти 800 кг (в сухом весе!) высококачественного лекарственного сырья 23-х видов растений.
Немолодая уже, слабая здоровьем женщина с одним помощником-подростком вскопала почву под питомник лекарственных растений, сама выкапывала и высаживала черенки валерианы и шиповника, ухаживала за ними.
В 1942 году лекарственных растений (в сыром виде) всего собрано около четырех тонн, а в 1943 году —
уже 15 тонн.
Врезался в сопку и погиб
Интересную информацию о работе метеостанции мы нашли в записках метеоролога Антона Скаруцкого:
«В связи с войной я ожидал сокращения и свертывания работы по метеослужбе, а получилось наоборот. Меня вызвали в управление гидрометеослужбы при Уральском военном округе. Начальник отдела связи т. Пономарев положил передо мной карту и показал, что над озером Миассово как раз скрещиваются трассы двух воздушных путей, меридиональная и широтная, и поэтому в этой точке необходимо организовать «визуальный пункт обслуживания Гражданского Воздушного Флота».
После соответствующего инструктажа мне вручили книгу кодов авиа-шторм-предупреждений. Пользуясь ею, полагалось следить за погодой и давать предупреждения — «АВИА» или «ШТОРМ».
В связи с этим заповеднику были даны определенные указания, после чего телефонная связь (обычно всегда плохая) стала работать отлично. На метеостанции был установлен специальный коммутатор, связывающий меня не только с базой заповедника, но и со всеми кордонами.
Штат метеостанции увеличили на три человека. Я был освобожден от дежурства на станции за исключением экстренных случаев и с головой погрузился в сложную исследовательскую работу — составление авиа-шторм-телеграмм и их подачу, так как здесь был большой риск.
Наблюдатель визуального пункта на станции Хребет отменил «шторм», а я это сделать постеснялся. В результате самолет попал в туман, врезался в Александровскую сопку и погиб. Наблюдатель этого пункта исчез, а я перекрестился. Хотя меня можно обвинить как перестраховщика, почему-то я всегда склонялся в сторону «шторма».
Лес — под вырубку
Не менее ценны воспоминания Виктора Кулешова — студента Миасского горного техникума, который летом 1942 года работал в отделе лесной охраны заповедника.
«Мы занимались отводом лесосек в вырубку тресту «Магнитостроя». Под вырубку отводился лучший строевой сосновый лес, начиная от Ильменского озера до озера Аргаяш в направлении Кисегача и Чебаркуля.
Для этой работы нам были выделены пять человек, призванных в трудармию из Киргизии и Узбекистана, довольно-таки пожилых. Никто из них не знал русского языка, поэтому им нужно было все показывать: как заготовить столбик для лесосеки, где и как его установить и т.д.
Для размещения многих сотен таких же трудармейцев, как наши, прибывших для заготовки и погрузки в железнодорожные вагоны заготовленного леса, в районе кордона «Долгие мосты» были построены бараки.
Лес вырубали и сразу же вывозили. При этом уничтожался подлесок, ягодник, травяной покров гусеницами тракторов, колесами большегрузных автомашин, огнем костров и ногами массы людей. Успокаивало лишь то, что понимали: лес нужен был для нашей победы над врагом».
…Судя по архивным документам за 1941-1945 годы, Ильменскому заповеднику был нанесен большой урон, и тем не менее он героически работал в режиме «Все для фронта, все для победы».
фото из архива Ильменского заповедника
