Ну как лишний раз не вспомнить добрым словом городской архив?.. В очередной раз роясь в толстых папках с документами, наткнулась на любопытный абзац, который и заставил, выражаясь старомодным языком, «взяться за перо».
«Талоны — выдавать!»
Поясню: любопытным мне показалось упоминание фамилий советских писателей Панфёрова и Коптяевой. Да, раньше краем уха где-то слышала, что оба они каким-то образом связаны с Миассом, однако этим мои «знания» и ограничивались.
А здесь прочитала, что 9 сентября 1943 года на заседании исполкома рассматривался вопрос «О снабжении питанием писателей тт. Панфёрова и Коптяевой», в результате чего было решено: «Обязать заведующего картбюро выдавать писателям Панфёрову и Коптяевой, направленным Союзом советских писателей в творческую командировку в г. Миасс, обеденные карточки литеры «Б» и талоны на сухой паек. Обязать директора Миасского отдела Челябторга принять на снабжение писателей Пафёрова и Коптяеву через столовую и магазин Совпродторга по их обеденным и продовольственным карточкам».
…И сразу захотелось побольше узнать о людях, прибывших к нам «в творческую командировку».
Садик… с овощами.
Писательница Антонина Коптяева жила в Миассе в 1938-39 годах, работая над романом «Фарт», посвященном быту старателей.
Летом 1941 года она снова наведалась в Миасс и на этот раз пробыла здесь гораздо дольше, до осени 1944-го. Сюда приехали также мать и сестра писательницы.
В мае 1942-го к ним присоединился муж Антонины, писатель Фёдор Панфёров. Сначала суп-
руги снимали квартиру в доме № 10 на улице Березовской (именно тут творила Антонина Коптяева в свой первый приезд в Миасс). Спустя время, в 1943 году, им предоставили коммунальную квартиру в доме № 28 на Свердловской улице.
Это был просторный, старинный, двухэтажный дом с каменным низом на берегу пруда, недалеко от здания почты. Писатели разбили возле дома садик, выращивали в нем картофель и другие овощи.
В ладонь величиной.
Уже гораздо позже, после отъезда в Москву, Коптяева в письмах миасским друзьям вспоминала: «Не могу забыть миасскую розовую картошку в ладонь величиной. Сварить в мундире такую и есть с солью — что может быть лучше?.. А здесь все белая. Красная же — мелкая и невкусная…».
«Мы все часто вспоминаем Миасс и наш дом над прудом, и картофельные походы в Заречье, — писала Антонина Дмитриевна жившей по соседству Александре Пет-
ровне Волчек, в годы Великой Отечественной вой-
ны заведовавшей отделом пропаганды райкома партии. — Мне лично Миасс на всю жизнь по-хорошему запомнился. Сейчас он, наверное, стал больше, красивее, богаче, но я люблю его и таким, каким он был со своими сосняками и озерами, с Ильменским заповедником и полутораэтажными домами вдоль мощеных улиц, похожих на большие дороги…».
С учениками и большевиками.
Старожилы Миасса долго помнили писателей, а некоторые из них, ставшие друзьями приезжих, еще и переписывались с ними.
Александра Петровна Волчек рассказывала:
— Живя в Миассе, Фёдор Иванович часто выступал перед рабочими предприятий, нередко бывал и в колхозах, выезжал в Черное, Устиново, Мельниково-Зауралово. Встречался с учащимися средней школы № 1, со старыми большевиками, жившими в те годы в Тургоякском доме отдыха № 2 треста «Миассзолото». И в наш дом, где мы были соседями, приходило немало людей, из бесед с которыми Панферов черпал интересные подробности о нашем крае и его людях.
События первых военных лет, свидетелем которых стал писатель, послужили основой для его творчества. Панфёров изучал работу перебазировавшегося сюда автомобильного завода, знакомился с бытом рядовых тружеников, мос-
квичей и уральцев.
Написанные им произведения — это история рождения автомобильной промышленности на Урале.
Панфёров писал и в местную газету, и в издание «Мотор», выходившее на строящемся тогда автомоторном заводе.
«На солнце, на волю…».
8 июля 1944 года, в памятный для всех миасцев день, когда завод выдал Родине первый уральский грузовик, «Миасский рабочий» поместил на своих страницах очерк Фёдора Панфёрова «Автомобиль сходит с гор». Очерк заканчивался такими строчками:
«Автомобиль спокойно двигался по конвейеру. Вот уже привинчена последняя деталь, и… автомобиль коснулся передними колесами площадки. Затем, как бы облегченно вздохнув, спрыгнул с рельсов, колыхнулся, легко подбрасывая кузов, и пошел в ворота — на солнце, на волю, на борьбу с заклятым врагом. А из тысячи глоток вырвалось оглушающее «Ура».
— Ура-а-а! Ура-а-а! — неслось волнами, куда-то убегая и снова возвращаясь, обрушиваясь на автомобиль, на людей около автомобиля, и кто-то радостно плакал, кто-то радостно смеялся…».
«Человек невоенный».
Несколько штрихов к портрету Панфёрова: главный редактором журнала «Октябрь», в 1941 году он был исключен из партии за отказ выехать на фронт в качестве военного корреспондента.
Панфёров написал Сталину, ссылаясь на болезнь и на то, что он человек невоенный. Это письмо и послужило поводом для исключения.
Сослуживцы вспоминали: «Он теперь ходит, как помешанный, не знает, что делать. Написал второе письмо Сталину. Ждет сам не свой… Уже люди его сторонятся, уже тыкают пальцами и радуются»…
А как же писатель попал в Миасс?..
В качестве корреспондента газеты «Правда» Панфёров часто бывал на Урале, в результате чего у него возник замысел романа о трудовом героизме строителей и рабочих оборонного предприятия, эвакуированного в небольшой уральский городок. Местом событий писатель выбрал Миасс…
Здесь писатель поселился и работал в перерывах между командировками по заданию «Правды».
«И краски особые, и небо…».
«Фёдор Иванович не просто любил Урал. Он живописал наш край. Таким Панфёрова знал я, таким запомнили его южноуральцы, таким он останется навсегда в народной памяти», — пишет Александр Шмаков.
И действительно, только влюбленный в Урал человек мог написать следующие строки: «Поезд местного сообщения тащится по лезвию хребта. Он петляет, словно заяц. Петляет этак километ-
ров десять, смотришь, а ты почти на том же месте, только метров на сто выше: отсюда видно железнодорожное полотно, по которому мы только что прогрохотали. А поезд… как ни в чем не бывало, снова кряхтя, отфыркиваясь, скрежеща колесами паровоза на крутом подъеме, ползет по боковине хребта.
Я стою в коридоре вагона и смотрю через окно на чудеснейшие долины, на девственные леса, и кажется мне, в мире нет еще такого красивого уголка, как этот уголок Урала. И краски какие-то особые… И небо особое…».
фото visualrian.ru, volskweek.ru, wiki-miass.ru
