Продолжаем рассказ о российских знаменитостях, которые бывали в Миассе и оставили свои впечатления от нашего края.
«Замечательный в своем роде…»
В 1899 году уральская металлургическая промышленность переживала период упадка. На изучение этой проблемы царское правительство направило 65-летнего профессора Дмитрия Менделеева (на фото слева).
Почти весь Средний и Южный Урал исколесили ученые, побывали в Перми, Екатеринбурге, в Нижнем Тагиле, осмотрели Кыштымский и Верхне-Уфалейский заводы. В специально предназначенном для экспедиции поезде проехали через Челябинск, Миасс, Златоуст.
Один из участников экспедиции, профессор Петербургского университета Петр Андреевич Замятченский оставил описания путешествия из Златоуста в Миасский завод.
«Путь от Златоуста до Миасса замечательный в своем роде, — пишет Петр Андреевич. — Особенно красивых видов здесь нет, зато дорога делает такие петли и крутые повороты, что несколько раз на этом небольшом расстоянии поезд совершенно возвращается назад и прошедший путь виднеется всего в сотне, может даже нескольких десятках саженей. Поезд двигается страшно медленно, поднимаясь все выше и выше, и, обойдя Александровскую сопку, утесы которой виднеются всего верстах в двух-трех от дороги, начинает быстро спускаться в долину Миасса. Дорога перевалила через Уральский хребет. Далее до Миасса она то и дело ныряет в глубокие выемки в скалах. …Крушение поездов здесь обыкновенное явление».
Несколько фраз Замятченский посвятил Миассу: «Миасский завод производит впечатление хорошего, бойкого городишки. Кроме обычных для провинциальных городов деревянных домиков, здесь довольно много каменных построек. Кроме множества лавчонок, торгующих всякой снедью, есть несколько отличных магазинов. За отсутствием времени я не смог познакомиться ближе с окрестностями Миасса, очень интересными по своим золотым богатствам и разнообразию редких минеральных видов».
«Зауралье — это само золото»
Летом 1886 года русский писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк ездил под Троицк, где лечился кумысом. Тогда-то и побывал в Миассе автор «Приваловских миллионов». Впечатления, полученные во время поездки, Дмитрий Наркисович изложил в путевом очерке «По Зауралью», где упоминаются Касли, Кыштым, Златоуст, Миасс и другие места Среднего и Южного Урала.
«Вообще Урал считается золотым дном, но Зауралье — это само золото. Представьте себе такую картину: с одной стороны проходит могучий горный кряж со своими неистощимыми рудными богатствами, лесами и целой сетью бойких горных речек, сейчас за ним открывается богатейшая черноземная полоса, усеянная сотнями красивейших и кишащих рыбой озер, а дальше уже стелется волнистой линией настоящая степь с ее ковылем, солончаками и киргизскими стойбищами. (…)
Дорога из Златоуста к Миясскому заводу идет почти прямо на восток. От Уральской Сопки в ясный солнечный день можно видеть вдали белеющую церковь и мутное пятно заводских построек — это на расстоянии тридцати верст. Высокие горы перевала сменяются просто горами, а потом переходят в увалы и холмы. Главный массив горного кряжа уходит на юг, где гора Иремель служит высшей точкой. Подъезжая к Миясскому заводу, чувствуешь, что спускаешься вниз, в равнину, которая отсюда стелется необозримым ковром, вплоть до настоящих Сибирских хребтов.
Миясский завод залег по реке Миясу в широкой долине, и по своему наружному виду решительно ничего замечательного не представляет, кроме разве одной реки, этой глубокой и бойкой горной красавицы, полной еще дикой свежести. Кругом оголенная холмистая равнина, горы остаются на западе, составляя довольно картинный фон, повитый синевато-фиолетовой дымкой. Заводские постройки как везде по заводам: прямые, широкие улицы, кучка хороших домов в центре, церковь и т.д. Есть пруд и какое-то фабричное строение. Но интерес миясской жизни сосредотачивается около длинного каменного здания с вывеской: «Главная контора миясских золотых промыслов».
Мы остановились в Миясе кормить лошадей. Квартира попалась где-то около церкви, в гнилом постоялом дворе с зеленым самоваром, лубочными картинами (одна изображала самое неистовое избиение младенцев, так что художник своим ожесточением перещеголял самого нечестивого Ирода, а другая — «амура любви») и неизбежной постоялой вонью. После дорожного чая я отправился побродить по заводу. По пути справился на почте относительно писем, а потом прошел на рынок, где около возов по случаю какого-то праздника толкалось много праздного народа. Здесь в первый раз я встретил каких-то мужиков в студенческих фуражках с синим околышем — это были оренбургские казаки. Остальной костюм ничем не отличался от обычного мужицкого зипуна, кафтана, полукатанья и непременно фуражка. Последним преимуществом особенно перещеголяли мальчишки-казачата, вероятно, потому, чтобы выделить себя из остальной мужицкой среды».
Фото fotokto.ru
