80 лет назад в Миассе был арестован «первый чекист Украины».
Читать журналы, раскрывающие тайны российской истории, не просто интересно, а еще и полезно тем, кто хочет узнать что-то совершенно новое о родном городе. Так, пролистывая в прошлом году «Тайны XX века», вдруг наткнулась я на слово «Миасс», которое соседствовало с фамилиями «Ежов», «Берия», «Сталин». Как, что, почему?
Выяснилось: 15 апреля 1939 года в буфете станции Миасс был арестован высокопоставленный сотрудник советских спецслужб, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, нарком внутренних дел Украинской ССР Александр Успенский, входивший в состав особой тройки НКВД СССР.
Подробности этого события нашлись в интернете, где опубликованы рассекреченные документы по этому делу. Вот что удалось узнать из очерка кандидата исторических наук Иосифа Тельмана «Утопленник в бегах»…
Ищите меня в Днепре.
15 ноября 1938 года нарком внутренних дел Украины, комиссар государственной безопасности 3-го ранга Александр Иванович загадочно исчез.
Накануне он работал в обычном режиме: принимал людей, допросил нескольких арестованных, просматривал документы к очередному заседанию тройки, читал поступившую почту, в шесть вечера уехал домой, через три часа возвратился.
До пяти утра сидел в кабинете, не отвечая на телефонные звонки, и над чем-то усиленно работал. Сотрудники решили, что их шеф, по-видимому, готовится к выступлению на пленуме ЦК компартии республики.
С рассветом Успенский вышел из здания НКВД Украины, сказал шоферу, что домой пойдет пешком. Но на следующий день его не оказалось ни дома, ни на работе.
Помощник и секретарь открыли дверь его кабинета запасным ключом и нашли записку: «Прощайте, все хорошие товарищи! Труп мой ищите, если он нужен, в Днепре. Так вернее — застрелиться и в воду… Без осечки. Успенский».
Инсценировка?
Одежда наркома, аккуратно сложенная, обнаружилась на берегу Днепра, там же были документы. Самого же утопленника, хотя были привлечены опытнейшие водолазы, так и не обнаружили.
И тогда в Москве и Киеве пришли к выводу, что это инсценировка самоубийства. «Утопленник», он же нарком, комиссар госбезопасности, сбежал и где-то прячется от своих бывших коллег.
Дело Успенского контролировал сам Сталин. Были созданы специальные группы по поиску беглеца в масштабе всей страны. Фотографиями Успенского с описанием его примет снабдили всю милицию, включая транспортную.В штаб по розыску поступали сигналы, что там-то и там-то видели Успенского. Но все они оказывались ложными…
Лесоруб?.. Не похож!
Успенский же в ночь побега явился на вокзал, сел в поезд до Воронежа (билет заранее купила и передала ему вместе с вещами жена Анна), но вышел в Курске и четверо суток отсиживался в квартире паровозного машиниста. Затем отправился в Архангельск в надежде устроиться на работу (там всегда нужны были рабочие на лесоразработках).
Однако сотрудники отдела кадров, поглядев на импозантную фигуру бывшего наркома и его мягкие, ухоженные руки, решили, что на лесоруба он не тянет.
Первым же поездом он отправился в Калугу, где решил примерить на себя образ командира запаса. Именно так он и представился ночному сторожу, у которого снял квартиру: «Командир в запасе. Готовлюсь поступать в Военную академию».
Устроился сторожем в промысловой артели. Как-то, придя после дежурства, узнал от хозяина о визите участкового, который желал переговорить с квартирантом, — и рванул в Москву к бывшей любовнице. Та, сообразив, что за содействие врагу народа ее запросто расстреляют, выгнала Успенского.
Словно зверь.
Тем временем арестовали жену Успенского Анну, которая под пытками вспомнила, что видела у мужа паспорт на имя Шмаковского Ивана Лаврентьевича. Областные управления НКВД тут же получили дополнительную ориентировку с указанием
примет Успенского.
Словно загнанный зверь метался по стране бывший первый чекист Украины в надежде найти для себя хоть какое-то
пристанище.
Побывал в Арзамасе, в Куйбышеве, Свердловске. Добрался даже до Оренбурга, где когда-то работал начальником областного управления НКВД.
Вышел на перрон. И первым, кого увидел, был начальник линейного отделения милиции Комаров. Тот, по-видимому, не узнал бывшего большого босса. Страшно напуганный Успенский побежал в кассу и взял билет на первый попавшийся поезд до Уфы, а оттуда в Челябинск.
Оперативники, между тем, расширяли сферу поисков. На всех железнодорожных станциях проверялись корешки квитанций на багаж, сданный в камеры хранения.
— Когда поймаете Успенского?
— требовал ответа у Берии Сталин.Чекисты старались изо всех сил, но доложить об успехе не могли.
Не выгорело…
15 апреля 1939 года в камеру хранения станции Миасс некий гражданин Шмаковский сдал большой чемодан. Когда чемодан открыли, то сомнения, кто его владелец, отпали. Среди личных вещей обнаружили револьвер с запасом патронов.
Камеру хранения взяли под круглосуточное наблюдение. Владелец чемодана должен был вот-вот появиться. Однако в тот день он не пришел…
Александр Иванович приехал в Миасс, чтобы устроиться здесь на работу.
Как-то в поезде разговорился с попутчиком, работавшим на золотых приисках. Тот похвастался хорошими заработками и сказал, что на прииске не хватает рабочих и что люди там всегда нужны. И Успенский решился попытать счастья.
Однако в отделе кадров, подтвердив, что рабочие нужны, потребовали военный билет и прописку… Так что в Миассе тоже ничего не выгорело.
К тому же кадровик сказал, что он слишком смахивает на интеллигента. Впереди опять светила дальняя дорога, а куда ехать, Успенский пока не знал.
Далеко не ушел.
Далеко не ушел
Приехав на вокзал, нарком зашел, прежде всего, в ресторан. Заказал обед и сто граммов водки. Оглянулся вокруг, заметил в дверях очередного посетителя и нюхом профессионала опознал в нем чекиста.
Бросился бежать, но далеко не ушел.
—Гражданин Шмаковский? Иван Лаврентьевич? Проедемте с нами!
Звонко щелкнули наручники. Сразу пересохло во рту.
Успенский шел по миасскому перрону в плотном кольце своих недавних коллег. «Мучительный конец лучше бесконечного мучения», — вспомнилась фраза, так любимая Ежовым…
Успенского доставили на Лубянку, допросили и поместили в секретную Сухановскую тюрьму. Понимая, что обречен, нарком признавался во всем, что ему хотели приписать — и в шпионаже в пользу Германии, и в участии в возглавляемой Ежовым террористической организации, и во многом другом.
27 января 1940 года дело Успенского рассматривала Военная коллегия Верховного суда СССР — и приговорила его к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение.
За помощь мужу в организации побега была приговорена к смертной казни и Анна Успенская — жена наркома.
фото cdn.yenicag.ru,
wiki-miass.ru
