Смотрю на современных детей и чуточку им завидую. Сколько же у них возможностей для всестороннего развития: секции, театральные кружки, школы искусств, изостудии… Хочешь — учи китайский язык, а хочешь — собирай роботов или обрабатывай камни, катайся на сноуборде или играй на синтезаторе, лепи глиняную посуду или занимайся техническим творчеством. Хотя… В наши годы тоже были кружки по интересам — и отнюдь неплохие, но, конечно, не в таком количестве. В основном, примерные дети ходили в музыкальную школу…
Открой рот шире!
— Как-то директор музыкальной школы объявил, что скоро мы поедем с концертом
в соседний город. Наш хормейстер (по прозвищу «Вячик») решил подготовить дуэт. Мальчика-солиста нашли сразу. Девочек же долго прослушивали, дошла очередь и до меня. Будучи альтом (то есть низким голосом), я явно не дотягивала до нужной высоты. Педагог закричал: «Открой рот шире!». Я вздрогнула, открыла рот — и голос вдруг зазвучал высоко и звонко: «Око-о-ончились экза-а-мены, и о-о-пустел наш кла-а-асс, узна-а-ем в жизни са-а-ми мы, что о-о-ожида-а-ет на-а-ас…». Самое интересное случилось на концерте.
Мы с солистом вышли на сцену вслед за баянистом и встали рядом с ним, но не так, как обычно стояли на репетициях. Увидев непорядок, я, девочка высокая и в меру упитанная, решительно взяла своего худосочного партнера-коротышку за плечо и «переставила» его на другую сторону. Зал грохнул от смеха…
Анастасия Анпилогова, врач-ветеринар.
«А ноги-то кривые…»
— С музыкальной школой у меня связано ощущение панического страха перед учителем
и занятиями. Перед специальностью я, замирая от ужаса, маялась в коридоре, периодически убегая в туалет. Первая учительница меня невзлюбила — и я точно знаю, почему. Однажды, когда мы с бабушкой уходили из музыкальной школы, я, видимо, слишком громко стала рассказывать, что «у учительницы ноги кривые…» На беду, педагог услышала этот разговор и в следующий раз раздраженно поинтересовалась: «Какие-какие у меня ноги?» Тон ее не сулил ничего хорошего… Тройки и двойки сыпались в мой дневник как из рога изобилия. А если учесть, что я никогда не учила «правильные пальцы» и играла так, как мне удобно, то плохие оценки, в общем-то, были заслуженными…
Ольга Петрова, администратор.
Лучше картины, чем уроки
— В нашем городке у музыкалки поначалу не было своего помещения, и мы занимались в кабинетах Дворца культуры. Я специально приходила рано, чтобы побродить по Дворцу, потому что для меня, маленькой, он и в самом деле был «дворцом»: красные бархатные «банкетки», огромный, обитый зеленым сукном бильярдный стол, тяжелые занавеси на украшенных лепниной огромных окнах, а на стенах — громадные репродукции картин русских художников на исторические темы. Я замирала перед «Советом в Филях», васнецовским «Поединком Челубея и Пересвета на Куликовом поле», суриковским «Меньшиковым в Березове» — и забывала про урок…
Ксения Пирогова, педагог.
В кого ты такая тупая?
— Моя мама окончила музыкальную школу по классу аккордеона с отличием. Аккордеон в семье остался. Когда я достаточно подросла, меня отвели в ДК «Прометей» к педагогу Аркадию Александровичу Кузьмину. Хороший был дядечка, добрый, улыбчивый. Пока можно было играть одной рукой, я терпела. Но когда пришло время присоединять левую руку, я забастовала и отказывалась наотрез учить аккомпанемент. Меня вполне устраивала правая рука — ведь мелодию играю? Играю! Кузьмин долго терпел, но и его терпению пришел конец: «Заберите свою дочь, — сказал он маме. — Она у вас способная, но очень ленивая…» Мама ругалась: «В кого ты упрямая и тупая?.. Я была такой талантливой в твоем возрасте…» А я слушала молча и, отвернувшись, царапала ногтем меха ненавистного аккордеона, чтобы испортить его навсегда, навечно!
Татьяна Сметанина, инженер.
Как дневник «плавал»
— Мой путь в музыкальную школу лежал сначала вдоль берега реки, потом через узкий мостик и снова берегом. Однажды мы с подружкой шли по мосту, я что-то эмоционально рассказывала и не заметила, как портфельчик расстегнулся.
Во время очередного взмаха руками «музыкальный» дневник выпал из портфеля прямо в речку
и неспешно поплыл по течению. Хорошо, что речка была не слишком глубокая. На одной из отмелей нам удалось его догнать и вытащить на сушу.
Но, честно говоря, лучше бы я этого не делала, потому что все учительские записи (в том числе и двойки), сделанные чернилами, расплылись в одно голубое пятно… На занятии учительница, открыв сморщенный дневник, ехидно поинтересовалась: «Ты его в ванне купала? С мылом?» Знала бы она, насколько близким к истине было ее предположение…
Ирина Рязанова, педагог.
Не прощу!
— Мне всегда хотелось научиться рисовать и танцевать. И когда в конце лета около нашего Дворца культуры вывешивали афишу с приглашением в кружки, я слезно просила маму записать меня туда. Но мама была неумолима: «У тебя есть музыкальная школа, вот и учись!» Прошли годы. Музыка стала одной из моих профессий, за что я благодарна родителям. Но время от времени я, уже взрослая тетенька, восторгаясь рисунками юных художников и танцами маленьких балерин, в шутку говорю маме: «Никогда не прощу, что не отдала меня в рисовальный и танцевальный!» Впрочем, азам оформительства меня позже научил муж, и я в молодости даже оформляла (разрисовывала сказочными сюжетами) целые стены в челябинских детских садах.
Вероника Никифорова, художник.
Глаза читали, руки играли
— Когда мама усаживала меня играть ненавистные гаммы, я хитрила: ставила на подставку интересную книжку и читала ее, а пальцы в это время сами по себе что-то играли. Больше всего мне нравилось играть не то, что задано учителем, а подбирать популярные песни. Об этом знали друзья старшего брата и использовали в своих целях. Чтобы я не мешала им (младшие, как известно, вечно лезут к старшим!), они небрежно роняли на ходу: «А сыграй-ка нам песню про зайцев из «Бриллиантовой руки». Сумеешь?»… Я тут же неслась к пианино и начинала подбирать музыку… А брат и мальчишки спокойно занимались своими делами.
Альбина Гибадуллина, учитель.
Хвосты на проволоке
—В первом классе папа повел меня в парк в балетную студию. Потом я ходила туда сама со старой дамской сумкой, куда клала балетные тапочки, сшитые мамой. Ходила целый год, и мне очень нравилось. На Новый год мы выступали на утренниках в детском клубе, исполняли танец петухов (желтые юбки, хвосты на проволоке), а потом нас водили в 30-ю школу кушать. На следующий год наша руководитель Любовь Петровна Шумилова ушла в декрет, меня мама записала в музыкальную школу педпрактики при музучилище, и мне уже было не разорваться. У меня первой в нашем доме появилось пианино. Не помню, чтобы я хотела учиться в музыкалке, но мама всегда мечтала дать мне интеллигентную специальность.
Людмила Пахомова, домохозяйка
