Недавно Союз писателей России поздравил со вступлением в свои ряды учителя гуманитарных предметов общеобразовательной школы № 17 Юрия Попова. «МР» присоединился к поздравлениям и задал обладателю почетного звания несколько вопросов.
— Юрий Борисович, миасцы знают вас как учителя, философа и писателя. Сколько книг вам удалось издать?
— Издано четыре книги. Первой была «Избранное», 2004 год, в нее вошли проза и стихотворения. Вторая книга, «Мать-пустыня», вышла в 2011 году, она состоит из религиозно-философских эссе с предисловием нашего известного философа Александра Гельевича Дугина, в основном содержит статьи, опубликованные мной на философском портале «Арктогея».
В 2012 году издали «Путешествие спящих» — это моя любимая книга. Тут стихотворения, эссе, зарисовки — обо всем, что мне дорого: впечатления детства, родной дом, старый город… Книга начинается с предисловия моего друга Виктора Ивановича Калашникова, члена Союза писателей и члена Союза кинематографистов. В 2014 году совместно с отцом Борисом Поповым мы выпустили книгу «Видение осени». Борис Александрович — прекрасный фотограф, мастер художественного снимка. В книге его работы с видами Южного Урала, Башкирии и мои стихи — все это объединяет общее «осеннее» настроение. Эта книга подготовлена Сергеем Александровичем Краснопеевым: он арт-директор этого проекта.
— Какая тема вам наиболее близка?
— Это, пожалуй, русская природа и то, что наш прекрасный писатель Юрий Витальевич Мамлеев назвал «Россией вечной», то есть этот неповторимый сплав нашей души, нашей веры, нашей жизни.
— Как вы стали членом Союза писателей?
— Честно говоря, я не планировал этого делать. У меня был хороший знакомый Геннадий Матвеевич Суздалев, ныне покойный. В 80-е он возглавлял областную Челябинскую писательскую организацию. Я был студентом филфака, мы встречались в областном отделении Союза писателей на чтениях — там мы с ним и познакомились. Через много лет нашли друг друга в Интернете. Я послал ему в подарок свои книги, он мне в ответ — свои. Он и поставил вопрос: «Почему ты не вступаешь в Союз писателей? Это надо было давно сделать!». Он дал мне первую рекомендацию, к ней вскоре добавились представления и от других писателей. В начале прошлого года на заседании правления областной писательской организации было принято решение рекомендовать меня Союзу писателей. Документы ушли в Москву, и в апреле этого года решение уже было утверждено. Меня поздравили, прислали членский билет.
— Что нужно, чтобы стать членом Союза? Какие у него критерии отбора: по количеству книг или, может быть, ценятся определенные темы?
— Необходимо иметь изданные книги, публикации в изданиях. Например, мои стихи публиковались в журнале «Наш современник» по предложению главного редактора, замечательного поэта Станислава Юрьевича Куняева. Были публикации и в других изданиях — региональных, московских. Нужны также рекомендации членов Союза писателей. Я получил их от Геннадия Матвеевича Суздалева, Елены Николаевны Крюковой (писатель из Нижнего Новгорода) и Олега Николаевича Павлова, председателя областной писательской организации.
— В школе вы преподаете сразу несколько предметов, какой любимый?
— В школе я в первую очередь учитель. По образованию — филолог, литератор. Когда начинал работать в школе № 60, вел русский язык и литературу. А потом предложили попробовать историю. И с тех пор живу и преподаю «на стыке» и истории, и литературы, в рамках общей культуры. В мире все взаимосвязано, и основы религиозных культур — тоже неотъемлемая часть нашей жизни.
— А дети читают ваши книги?
— Читают, по словам библиотекаря, книги берут.
Миасцы знают Юрия Попова не только как учителя, философа и писателя, но и как директора воскресной школы при Свято-Троицком храме. Он руководит ею уже 22 года.
Директор школы № 17, Вячеслав Николаевич Миронов, рассказал о преподавателе-писателе: «Добрый, отзывчивый, добросовестный, знающий свое дело. Он молодец! Дети его любят. На уроках идеальная дисциплина: не потому, что он строгий, а потому, что он очень интересно рассказывает. Дети слушают внимательно, ни одного слова не пропустят. И с посещаемостью от того проблем нет — им просто интересно! Таких бы людей побольше в педагогике. Кстати, Юрий Борисович — мой ученик. Уже в 5-6 классах, если не раньше, к нему бегали старшеклассники с разными вопросами. Он мог ответить, он знал. Это дар!».
***
Бывает так, что и проглянет
Сквозь эту зимнюю зарю
Все то, что радость
сердцу дарит
По нашему календарю.
И детство вспомнится,
и санки,
Тепло родительской руки,
И на лесной сухой полянке
Маслят веселые круги,
И крик вороны на закате,
Осенней ночи долгий сон,
Ветров таинственные рати,
Пасхальный колокольный звон.
Во мне все живо… Нет забвенья.
Впечатан в память каждый след
Земной судьбы
со дня рожденья…
Есть Бог! А значит –
смерти нет.
***
Дворник с утра разметает выпавший
за ночь снег.
Сколько б ни выпало – знай за лопату,
держи метлу.
Нынче весна затянулась – словно на целый век.
Так и сиди безвылазно каждый в своем углу.
В воздухе сырость. Плотней запахни пальто,
Снова пройди по улицам, коим названья нет,
И на вопрос прохожего «Кто ты?»
ответь «Никто»,
Что справедливо – не нужен другой ответ,
Ибо здесь все изменилось: здания,
люди, мосты,
И как ни крути – прошлого нет ни следа.
Если что и осталось – так только ты,
С памятью, скрытой под скользкою
коркой льда.
Ей уже не растаять – нынче не тот сезон.
Пусть уж хранит, цепенея, что ей дано:
Старые улицы, снег, колокольный звон,
Все, что когда-то было. Давным-давно.
***
Выйти бы в лес осенний,
Рыжиков поискать…
Там тишина – спасенье,
Божия благодать.
Утром туманным рано
В яблоневом саду
Вытряхнуть из кармана
Счастье или беду.
Легок осенний ветер,
Голову холодит,
«Свидимся на том свете» —
В голых ветвях свистит.
Сыну
Ты подрастаешь. Я старею.
Тебе – все бегать, прыгать. Мне
Зайти в забытую аллею,
Присесть на высушенном пне.
И все ж порою так отрадно,
Что ты стараньем Высших Сил
Так безрассудно, безоглядно
Меня в себе довоплотил.
***
С Ильина дня все явственнее чувствуется медленное таяние лета, наступление дней ранней осени. Конечно, бывает, и солнышко вновь выглянет, покатится по небу; и запечет нестерпимым жаром – но недаром «макушка лета» уже миновала, и все чаще туманные, хмурые дни под низким серым небом воочию являют нам, как тает лето, постепенно растворяясь в белесой туманной дымке.
Я люблю эту августовскую тусклость, люблю смотреть, как начинает чуть краснеть рябина в палисадниках; а у старых покосившихся домишек на глухих улочках старого города серебрится ковыль, багровеет репейник, огромными пластами лежат еле заметно тронутые желтизной лопухи. В такие дни можно часами бродить по таким полубезлюдным улочкам, совсем позабыв о времени.
Серое погасшее небо придает особый цвет всему: и этим травам, и подслеповато щурящимся пыльными стеклами окон домам, и самим этим улицам, которые как будто совсем не изменились со времени моего детства.
В переулке, который с незапамятных времен называется почему-то Рукав, стоит старый колодец-часовня, с выцветшим куполком и восьмиконечным крестом. Подойдешь, зачерпнешь ведром откуда-то из таинственной подземельной глубины воды и пьешь ее, и пьешь, и не можешь оторваться… Холодом пронизывает, кажется, насквозь эта чистая-чистая, прозрачная вода. Вода моего детства.
Отрывок из книги «Путешествие спящих».
