Не зря говорят: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Чем больше друзей у журналиста, тем больше вероятность того, что новый день принесет новые знакомства с интересными людьми.
Подружились мы весной с самобытной певицей, поэтессой, рукодельницей Валентиной Белевой, и она мне шепнула: «У моей приятельницы отец прекрасно рисует, а ведь не учил никто! Вся квартира картинами увешана!».
По роще березовой…
Выбрав время, нанесла я визит супругам Валентине и Валентину Мехониным (вот такое редко встречающееся сочетание имен у пары!).
Шагнула через порог — и обмерла от изумления: вся прихожая была увешана картинами. Снимая куртку, обрела дар речи и поинтересовалась:
— Это все или еще есть?
— Сколько угодно! — улыбнулся Валентин Николаевич и махнул рукой в сторону кухни.
Повернула я голову и ахнула: коридор, ведущий в кухню, и двери в ванную и санузел были разрисованы от пола до потолка белоствольными березками.
И вот по этой «березовой роще» пошли мы с хозяином в кухню. А там все стены — в натюрмортах, напоминающих работы старых голландцев.
— Копии?
— Здесь в основном копии, а вообще и свое есть, и с фотографий срисовываю, и с натуры иногда, — и Валентин Николаевич показывает мне изображения улиц, домов, проспектов машгородка.
Рыбачить тоже люблю!
Экскурсия продолжается — зал, спальная, кабинет…
И везде на стенах картины в рамках: пейзажи, портреты родных и автопортреты, копии Шишкина, Поленова, Айвазовского, Левитана, Куинджи, окрестности Миасса, сюжетные зарисовки, храмы. Часто встречается изображение реки или озера, а в лодке (или на берегу) — обязательно рыбак с удочкой.
— Рыбак — это я, — слегка стесняясь, признается художник. — Люблю, честно говоря, порыбачить…
— А здесь кто изображен около речки?
— Жена с сестрой белье стирают в Новоандреевке…
— Часто жену пишете?
— Не часто, но бывает, — Валентин показывает на портрет красивой женщины. — Валентина тогда вышла на пенсию и тяжело заболела. Не зная, чем помочь, начал писать ее портрет и загадал: как только закончу — жена выздоровеет. Так и получилось…
— Не хвалите его сильно, — шутит супруга, — а то загордится еще!
Дал кисти и сказал: «Рисуй!»
— Валентин Николаевич, открывайте секрет: давно ли рисуете и кто вас учил?
— Рисую с 1992 года. Как только вышел на пенсию, так и задумался, чем бы мне заняться. Съездил к брату в Уфалей, он дал мне кисти и краски: «Рисуй!». Вот так и начал — сначала на спилах дерева, потом на листах ДСП маслом.
— Получается, ваш брат — художник?
— Самоучка, как и я. А вообще-то хорошо рисовал наш отец Николай Филимонович. Был он партийным работником, первым секретарем райкома, но умел все на свете: шоферить, пахать землю трактором, фотографировать, играть на гармошке. Нарисовал за всю жизнь только одну картину — прямо на фанерной стене дома в Кизиле, где мы жили, — мельницу и старый сад. Ушел на фронт и погиб. Мы с братом погодки, в школе соревновались, кто лучше Ленина нарисует. Он пришел из армии, работал в клубе электриком, рисовал афиши, а потом стал копировать картины известных художников. Самая большая — копия репинских «Запорожцев» — достигала размеров полтора на два метра и висела у родителей в доме.
Кто что похвалит…
При всей своей творческой «плодовитости» (работ у Мехонина гораздо больше, чем вместила квартира — часть их осела у родственников в Миассе, Крыму, Москве) Валентин Николаевич — человек чрезвычайно скромный. Родные сумели уговорить его на одну-единственную выставку в ДК «Динамо». Страсть к творчеству переняла от отца дочь Ольга — она создает вышивки, напоминающие акварельные наброски.
Из всего многообразия экспонатов домашней картинной галереи Мехониных меня поразила одна — средневековый, в пастельных тонах пейзаж в овальной рамке, вызывающий ассоциации с живописью на эмали. Мне даже разрешили потрогать картину пальчиком, чтобы убедиться — масло, не эмаль!
— Может быть, я что-то делаю неправильно, — повинился художник, — меня же никто не учил. Вот работа брата — видите, какие у него широкие, смелые мазки? А я пишу так, как Бог на душу положит…
Прощаясь, Валентин Николаевич снял со стены и подарил мне ту самую «эмаль», а когда я, смущенная, попыталась было отказаться, супруга художника подбодрила:
— Берите-берите! У нас так заведено — кто что похвалит, то тому и подарим!
— Тогда подарите мне… дверь! Вот эту, с березками!
— Только в обмен на обычную! — дружно рассмеялись Валентин и Валентина.
