Старший сержант Кайгородцев стал для сына примером смелости и истинного героизма
Не так давно мы рассказали читателям «МР» о Борисе Кайгородцеве, который попал на Курскую дугу 17-летним и геройски воевал бок о бок с такими же, как он сам, молодыми ребятами. В беседе с ветераном выяснилось, что в домашнем архиве хранятся письма его погибшего на войне отца. Их немного, но они какие-то необычные, не похожие на те, что до сих пор доводилось читать. По всему видно, что Иннокентий Васильевич был человеком неординарным.
Ушел добровольцем
— Отец мой вел жизнь активную, дома не засиживался, многим интересовался, — подтвердил Борис Иннокентьевич. — Прекрасный спортсмен, футболист, хоккеист, лыжник, охотник, шахматист, музыкант-самоучка. Играл на всех струнных инструментах, руководил городским оркестром, сочинял музыку, расчерчивая линейки нотного стана на обратной стороне канцелярских бланков. Будучи счетоводом, по ночам занимался военным изобретательством и посылал описания своих изобретений в штаб Сибирского военного округа. Там его знали хорошо, и эта известность сыграла свою роль, когда отец, отказавшись от брони, ушел на фронт добровольцем…
Иннокентий Кайгородцев рвался на фронт, но на какое-то время «завис» в Новосибирске. Почему?.. Это становится ясно уже из первого его письма сыну.
«Хлеб даром не ем…»
«Здравствуй, Боря! Попал я в Новосибирск неожиданно для себя. Наша дивизия собиралась ехать на фронт. Ну, и я, конечно, не думал отставать. Но 18 ноября меня по телеграмме члена военсовета округа – бригадного комиссара т. Кузьмина – откомандировали в Новосибирск, в распоряжение штаба СибВО.
В штабе СибВО я был принят лично т. Кузьминым и направлен в мастерскую артполка. В настоящее время нахожусь до сих пор в мастерской. Только я теперь работаю не в канцелярии, а работаю над тем, над чем работал дома по ночам. Там я подсчитывал да чертил, а здесь применяю на практике. Где сам не могу сделать, мне помогают ребята и командование.
Одна сделанная мною вещь, между прочим, очень простая, уже командованием мастерской одобрена, но я ее еще не зарегистрировал. Думаю, в Округе она будет одобрена, так как работает безотказно.
Не писал долго потому, что усиленно работал, и совершенно не было времени, даже спал в сутки часа по 4-5. Вот, сынок, как дела-то. Наконец-то я теперь получил возможность поработать по-настоящему над любимым делом. Я думаю, что хлеб даром не ем и от меня достаточная польза государству.
Ну как твои дела? Ходишь ли на лыжах, играешь ли в шахматы?.. Выберу время, снимусь на фотокарточку и вышлю тебе. Я был просто младшим начсоставом, а в ноябре мне присвоили звание старшего сержанта, и ношу я на петлицах три треугольника. Пиши. Твой батька».
«В Красной армии ценят людей…»
«Здравствуй, Боря! Очень доволен твоими успехами в учебе, иного я не ожидал. Не сдавай, Боря, позиций отличника, будь передовиком.
Я в Красной Армии тоже честно выполняю все поручения и все обязанности. В Новосибирске получил от штаба СибВО премию в сумме 250 руб., из которых передал тебе 100 руб. Кроме того, меня помещали в газете «Красноармейская звезда» за 8 февраля 42 г. с моим портретом. 23-го февраля мне приказом по полку вынесли благодарность и назначили премию (100 руб.), но я ее еще не получил. В своем подразделении я нахожусь как почетное лицо. Я освобожден от несения наряда (дежурств), сплю отдельно, и меня никто не тревожит.
Это, Боря, не бахвальство, а изложение фактов, говорящих за то, что в Красной Армии ценят людей.
Праздник 24-й годовщины встретил в общежитии. Имел в кармане увольнительную записку, но лень стало шагать в город, да и делать там нечего. Слонов гонять по улицам я не люблю.
23-го был усиленный обед и даже кисель, хотя и понемножку, а все же полакомился. Чинно! Ребята, как коты, заоблизывались, когда кисель увидели. Интересно на них смотреть. Живут дружно, но любят друг друга заводить. Плохо тому, кто заводной.
Например, красноармеец Нутиков был дежурным и отдал такой рапорт утром: «Товарищ командир! Дежурный по артмастерской красноармеец Нутиков Тимофей Алексеевич!» Ну, «Тимофея Алексеевича» и подняли потом на смех, а он сам смеется. И ничего, скоро отстали.
А вот есть сержант Холатов, ему давали наряд вне очереди, а это называется по-нашему «поймал рябчика». Так он не любит разговаривать о рябчиках. Ну, а ребята, знаешь, заводить любят. Как он зайдет в курилку, так какой-нибудь рассказчик начинает заводить разговор про охоту сперва на медведей, потом на волков и, в конце концов, обязательно сведет на рябчиков. Все понимают, в чем дело, ну и начинаются вопросы: «А их ловить можно? По сколько штук?.. и т. д. Смех! Твой папка». 26.02.1942 г.
«Хорошая штука, эта артиллерия!..»
«Здравствуй, Боря! Как только закончу курсы, поеду на фронт. Буду находиться в рядах артиллеристов, которые, как тебе известно из газет, отлично и беспощадно бьют немецко-фашистскую сволочь.
Я подавал три рапорта об отправке в свою часть (она на фронте с ноября прошлого года), но мне ничего не отвечают, а потому поеду в какую-нибудь артиллерийскую часть. Хорошая штука, эта артиллерия! Грозная вещь, когда ее знаешь на отлично.
Как твои успехи в жизни, Боря? Я видел в армии ребят твоего года рождения. Прямо не верится, что Борис, которого я до сих пор почему-то считаю членом бесштанной команды, может быть призван в армию. Интересно прямо: Борис – красноармеец! Если будут тебя брать, просись в артиллерию. Тем более ты хороший математик – тебе легко будет даваться учение, ты ведь способный парень.
Я раньше думал, что в артиллерию набирают исключительно здоровых, рослых ребят, а теперь убедился, что есть всякие.
Пиши подробно обо всем. И особенно подробно опиши твои охотничьи приключения, ведь ты наверняка на охоту ходил и наверняка несколько уток убил.
У нас здесь каждую субботу и воскресенье кино. Я смотрел новый кинофильм «Пархоменко». Замечательная картина. Если пойдет, обязательно постарайся посмотреть. Если уеду на фронт, сообщу новый адрес. С приветом, твой батя». 4.09.42 г.
«Проживу, сколько судьбой положено»
«Здравствуй, Боря! Я узнал, что меня включили в маршевую команду, а это значит, что через несколько дней поеду на фронт. Ничего, Борис, для этого меня и в армию призвали, чтобы с оружием в руках защищать свою Родину.
Стрелять я неплохо умею. Во взводе по стрельбе держу первое место. Например, на 100 метров ни одной пули не выпускаю из фигуры фашиста. Из мелкокалиберной винтовки на 50 м выбиваю 48 очков из 50. По-моему, это неплохой результат.
В общем, на фронте можно будет применить свои навыки и стрелка, и охотника. Проживу, сколь мне положено судьбой прожить. Твой батька». 10.10.42 г.
«Дали им чесу хорошего!»
«Здравствуй, Боря! Пишу тебе письмо уже из Советской Украины, из Ворошиловоградской области. До этого побывал и в Ростовской области, то есть на Дону. Вчера только что разделались с двумя немецкими гарнизонами.
Вот, Боря, посмотрел бы ты, как работают «катюши». Вот это красота. Как начнут рваться снаряды – так море огня. Недаром немцы действительно как огня боятся наших «катюш». Дали им чесу хорошего.
На занятой нами станции немцы бросили много складов с продовольствием. Ну, мы, конечно, люди не гордые, не отказались хорошо откушать ихнего винишка – и простого, и рому, и даже шампанского. Но шампанское нашим ребятам не нравится.
Раз они, немцы, не захотели сдаваться живыми, так мы постарались сделать мертвыми. И снабдили бесплатно землей – правда, не по 100 га, как они хотели, а всего по два метра, да и той жалко для этой сволочи». 20.01.43 г.
«Не один я здесь – нас много»
«Здравствуй, Боря! Я здоров, ну и, конечно, жив, если пишу письмо. Ну, а насчет того, чтобы быть неживым, тут достаточно много шансов. Например, сегодня на дороге при переезде на новое место прихватил немецкий двухмоторный бомбардировщик. Мы ехали на автомашинах, а сзади шла пехота и конный обоз. Он начал строчить из пулемета, а потом пустил серию бомб. Это был какой-то нахальный летчик, всего на высоте 100 метров. Ну, мы, конечно, разбежались в стороны. Я посмотрел, вижу – бомбы перелетели, так и ложиться не стал. И знаешь, Боря, почему-то никакого волнения не чувствовал. Ну, прилетели, побомбили и улетели. Несколько минут назад наше расположение опять бомбили. Ну, да ничего, Боря, не один я здесь – нас много, и все мы призваны защищать Родину». 22.01.43 г.
Это письмо было последним… 6 февраля 1943 года старший сержант Кайгородцев погиб в бою за Родину, верный воинской присяге.
