Дата 18 ноября 1773 г. вот уже 40 лет отмечается в Миассе как день основания города. В последнее время ссылки на документ, в котором впервые была упомянута эта дата, делались разные.
Говорилось и об указе императрицы Екатерины II, и об указе Берг-коллегии, и об их совместном указе. При этом документ подавался и как указ, разрешающий купцу Лугинину строительство медеплавильного завода, и даже как указ о строительстве города. Каким же на самом деле был указ и для кого он предназначался?
Челобитная
В архивах Миасского краеведческого музея с 1961 г. хранятся копии документов периода 1773-77 гг., оригиналы которых были обнаружены в Центральном государственном архиве древних актов.Первым из них является прошение тульского купца-промышленника Лариона Лугинина Екатерине II, переданное ей в августе 1773 г. В нем заводчик, повествуя о бесполезности производства меди на своих чугунолитейных заводах (Златоустовском и Саткинском), просит императрицу переслать его челобитье в Берг-коллегию, чтобы это горное ведомство провело освидетельствование места на реке Миасс: «…и ежели по свидетельству оное (место) найдется способным, как я его признаю, — писал Лугинин, — то на оном дозволить мне построить особливой медиплавиленной завод… уволив меня… от платежа на десять лет десятины…»
В Берг-коллегии отказали
Однако первоначально Лугинин, как и положено, должен был подать прошение в Берг-коллегию. Как явствует из документов 1777 г., заводчик сделал это 20 (31 по новому стилю) августа 1773 г. Но ведомство отказало ему в принятии, мотивируя тем, что в связи с продолжавшейся русско-турецкой войной льготные послабления строителям заводов были отменены. Получив отказ, Лугинин в том же августе обратился к императрице, и та переправила прошение заводчика в Берг-коллегию. Ни числа, ни письменного указания на пересылаемом прошении по правилам Екатерининского делопроизводства не ставилось. Указания в ведомства передавались через статс-секретарей устно.
Дела неважные
18 (29) сентября 1773 г. состоялось заседание Берг-коллегии. К нему по трехлетним полугодовым отчетам, присылаемым из Екатеринбурга канцелярией Главного правления сибирских, казанских и оренбургских заводов, была составлена справка о состоянии дел на Лугининских заводах. И дела оказались весьма неважными. Простои были велики, а показатели производства так и не превысили показателей бывших заводчиков, у которых Лугинин купил заводы в 1768-69 гг. Кроме того, причины, на которые указывал заводчик, говоря о простоях медеплавильных печей (нехватка плотинных вод, удаленность медных рудников), судя по отчетам, не были существенны. Получалось, что Лугинин, сочиняя прошения, либо лукавил, либо не знал о ветхости печей, о нехватке работников на заводах, о постоянном недостатке угля и руды.
Подтолкнула Пугачевщина
Как и абсолютное большинство уральских заводовладельцев, Лугинин не жил на Урале, и императрица, получив информацию о Лугинине, вполне могла дать указание отправить его на Урал разобраться с делами, не давая разрешения на строительство нового завода. Как бы то ни было, дело затянулось до конца октября, до тех пор, пока не пришло известие об осаде Пугачевым Оренбурга. Тут-то, должно быть, императрице сообщили об угрозе, нависшей над Каргалинскими медными рудниками, находившимися недалеко от Оренбурга и дававшими четвертую часть российской медной руды. Кстати, отсюда руду возили за двести и более верст на заводы в Башкирии, что несравненно дальше, чем рудники Лугинина от его заводов. О них тоже вспомнили, решив, что хоть какая-то медь отсюда должна была поставляться на пушки и монеты. Знала бы Екатерина, что Пугачев будет и здесь.
Построить дозволить?
К 1 (12) ноября 1773 г. в Берг-коллегии сочинили тот самый указ, по которому уральской канцелярии предписывалось провести освидетельствование места, указанного заводчиком, с определением количества и качества леса и руды и установлением возможности реки обеспечивать работу медеплавильного завода с десятью печами. В указе писалось: «…а по свидетельству естли окажется то место для построения завода способной… никаких законных препятств не будет, в таком случае оной просимой им, Лугининым, медиплавиленной завод… построить дозволить… а до постройки новаго завода стараться ему, Лугинину, выплавку меди производить в тех старых печах… и когда завод построен и в действие пущен, а прежния печки уничтожены будут… так и увольнения от десятины надлежащая резолюция учинена будет…»
По тексту указа видно, что составители его не определили решения для Лугинина в части строительства нового завода. Уполномочия по выдаче разрешения на строительство в случае положительных результатов освидетельствования давались канцелярии заводов. Впрочем, никто зимой обследования не стал бы делать. Важнее было довести до Лугинина указание о необходимости стараний по выплавке меди в старых печах.
Указ был подписан членами Берг-коллегии 1 (12) ноября, а 7 (18) ноября 1773 г. этот документ, как следует из заключительной фразы текста, был послан в канцелярию Главного правления заводов. Однако ни в том году, ни в следующем он не был доставлен в Екатеринбург. Возможно, что в то лихое время столичный курьер был убит в дороге. Указ прислали на Урал лишь 26 марта 1775 г. после казни Пугачева. Интересно отметить, что во всех архивных документах этот указ исторически стал датироваться 7 (18) ноября 1773 г.
В XIX-XX веках смысл указа стал забываться, изменяться, хотя 40 лет назад при подготовке к празднованию 200-летия Миасса к найденным документам обращались. Конечно, нет смысла сейчас что-либо менять. И с празднованием Дня города, прошедшим 21 сентября, можно согласиться. Праздновали же в августе 290-летие Екатеринбурга, хотя именно 18 ноября этот город так же, как и наш, отмечает свой день рождения. Да и Москва, давно празднует День города в начале сентября, а не 4 апреля.
На фото : Вид Миасского завода в 19 веке
