Об этой маленькой и худенькой женщине с седыми, как пух, волосами и озорными глазами, плясунье, рукодельнице, доброй нянюшке (и еще десятки эпитетов можно подобрать) писать одновременно и легко, и сложно. Легко потому, что жизнь ее вся как на ладони. И невероятно сложно потому, что не находится слов, сопоставимых по значимости со всем тем, что она пережила за свои почти сто лет (юбилейный день рождения — 17 декабря 2012 года). Раскидать бы эти события на десятерых, всем с лихвой хватило бы!
«Ты же большуха!»
Валя родилась второй в многодетной рабочей семье, которая жила в деревне Нижняя Сарана Свердловской области. С самого раннего детства девочка уже стала хозяюшкой и нянькой, на нее легли основные хлопоты по уходу за младшими братьями и сестрой, особенно в то время, когда мама тяжело захворала и долго лежала в больнице.
Как-то Валя держала на руках младшего братика, которому было всего-то несколько месяцев от роду. Малыш по какой-то причине расплакался, и Валя разревелась вместе с ним. Мама ее застыдила: «А ты-то что ревешь, ты же большуха?!» Так и росла она с ощущением, что старшая, что за все в ответе.
— Мама научила меня всему тому, что умела делать сама: печь хлеб, варить супы, каши, стирать, шить, прибирать, вязать носки и варежки на спицах, кружева крючком, прясть лен на веретено и самопряху, ткать полотно на ткацком станке, — вспоминает Валентина Григорьевна. — У нас было большое хозяйство: корова, курочки, свой огород. Всегда мы, дети, были при деле и по мере сил помогали родителям.
Вместо дома — пепелище
Первым страшным испытанием для семьи, где росла Валя, стала гражданская война. Отец ушел в партизаны, а она вместе с мамой и другими детьми бежала из деревни в лес от белочехов. Люди торопливо перебирались через пруд на телегах и пешком, тащили с собой нехитрый скарб и вели коров. Снаряды падали около людей прямо в воду.
Выждали в лесу неделю, потом вернулись в деревню. Жилища дымились после пожарищ. В доме, где они жили, осталась только печь: окна выбиты, крыши нет. Они и тому были рады-радешеньки: есть на чем печь хлеб. И все же жить уже было негде, поэтому семья подалась в город Кунгур Пермской области.
Горькое молоко
Несколько рабочих семей, включая Валину, переселили в бывший купеческий дом, дети стали ходить в школу. Жизнь, казалось бы, налаживалась. Но изнурительная засуха 1921 года коснулась и Кунгура. Все посевы высохли на корню. Люди стали пухнуть и умирать от голода, всех косил тиф.
Семье в это тяжелейшее время помогла выжить корова Комля. Мама посылала сынишек в лес за лапником. Они рубили с деревьев хвойные ветки и приносили их домой. Молоко у коровы из-за них становилось горьким, вспоминает Валентина Григорьевна, но и такому были рады: оно спасло ребятишек от голодной смерти.
Как-то родители прознали, что в Сибири народ живет посытнее. Три рабочие семьи собрались и уехали в товарном вагоне искать лучшей доли в далеком и холодном краю.
А мы сеяли, сеяли лен…
Они остались без многих вещей, когда добрались, наконец, до села Агинска Красноярского края. Все, что на них было надето, на станциях отдавали за кусок хлеба, за крынку молока. В Агинске Валиной семье выделили часть поля размером в полгектара, дали семена льна и научили его обрабатывать. Этот кусочек земли пять лет одевал всю семью: из льна ткали полотна, а потом шили одежду на детей и взрослых.
— После посева всходы льна надо было полоть, а осенью выдергивать их с корнями, вязать в снопики, везти на луговину, растрясать на просушку, — подробно рассказывает Валентина Григорьевна, обладающая феноменальной для своих лет памятью. — Когда вылежится, собрать снова в снопы, привезти домой и оббить в крепко натопленной с вечера бане вальками, здесь же оставить на просушку. Утром мять его на мялках.
Потом лен треплют, чешут, прядут, ткут. Такие работы поручали и детям, и подросткам, которые по вечерам собирались то в одном доме, то в другом, разговаривали, шутили, пели песни: «Стучи, стучи, прялочка, стучи — не ленись. Тянись, тянись, ниточка, тянись да не рвись».
Хотя дни зимой короткие, но спали мы мало, прихватывали для кропотливой работы и ночи. У маленькой Валентины на руках не сходили мозоли от многочасового держания прялки.
Семья завела подсобное хозяйство — с него и кормились, а дети трудились наравне со взрослыми. Закончила Валя только четыре класса школы, но не жалеет об этом — лучшей школой стала для нее в ту пору сама жизнь.
Разлучила война
Через пять лет семья вернулась обратно в Кунгур, где Валентина окончила рабфак, а затем в 18 лет поступила в педтехникум. В этом городе она встретила свою судьбу — Арсения. Он был на десять лет старше ее, кадровый военный. Интересно, что молодой человек с детства мечтал преподавать в школе. Супруг окончил краткосрочные педагогические курсы, и новоиспеченные учителя поехали работать в сельскую школу в Карелии, а затем в деревню Новоселы Пермской области. Каждые два года в семье рождались мальчики. И когда внезапно грянула Великая Отечественная война, у Караваевых было уже четверо сыновей, старший из которых только пошел в первый класс, а младшему было всего два годика.
Мужа забрали на фронт в августе 1941 года. Летом, в каникулы, молодая учительница мыла-ремонтировала сельскую школу, да еще помогала в колхозе убирать овощи, а зимой учила всем школьным премудростям детей из девяти окрестных деревень. Своя малышня дома одна — старшие за младшими приглядывают.
Стало очень голодно: у сыновей по неделе во рту мучного не бывало. Крошечный продуктовый паек Валентине в колхозе не доставался, на детей вообще ничего не давали. А муж с фронта пишет: «Береги ребятишек». Зимой 1943 года Валентина перевезла сыновей в Кунгур, прикрепила их к военторгу. На каждого сына стали выдавать ежедневно по 300 граммов хлеба, а на месяц по 300 граммов сахара, 400 граммов крупы, 500 граммов мяса и жиров. Сама она быстро нашла работу на военном заводе и тоже стала получать продукты.
Жили Караваевы в подвале. Дети носили из ближайшего леса сучья для растопки печки, летом собирали шишки. Валентина перешила на сыновей одежду из своих юбок, платьев, а потом даже из занавесок и штор. Обувь делала им из своих туфель, сбивая с них каблуки. Когда в военкомате ей выдали две поношенные шинели и две пары старых солдатских ботинок, из шинелей она смастерила всем детям по курточке, а в ботинки сшила теплые стеганые носки. Так и выживали в лютые военные зимы.
На заводе Валентина пломбировала вагоны с боеприпасами, отправляющиеся на фронт. Работала день и ночь всю войну почти без отдыха — откуда силы брались, сама не знает. Дети прибегали к ней на работу, она наказывала, что делать по дому, — и снова к вагонам.
Муж, воевавший связистом и трижды раненный, вернулся к семье лишь в 1946 году — его оставили дослуживать в Заполярье. После войны у Караваевых родилось еще трое дочерей.
Материнская слава
Как-то Валентина Григорьевна подсчитала, что ровно 31 год она отправляла семерых своих детей по утрам в школу. Разбудит, оденет, накормит — а сама бегом на работу. Трудилась она не только учительницей в школе (причем, единственной на все село), но и заведовала одно время сельским клубом: ставила спектакли, на которые ходили всей деревней. Вырастили они с мужем семерых прекрасных детей — каждый нашел свое место в жизни.
Вот уже 35 лет Валентина Григорьевна живет в Миассе, в семье своей младшей дочери, тоже Валентины. Зятя Сергея считает родным сыном, правнуков Руслана и Ваню нянчила с первых дней их жизни. Помогала растить она внуков и другим своим детям, некоторое время даже жила в их семьях, находящихся в самых разных областях России. Всего у нее уже 17 внуков и 13 правнуков.
Невосполнимое
Долго живущий человек со временем теряет родных. Валентина Григорьевна уже пережила всех своих братьев и сестру. В последний путь в 1973 году проводила своего мужа. Но горше всего были для нее потери сыновей.
Когда ей стало известно о гибели во время стихийного бедствия в Хабаровске 42-летнего сына Николая, дослужившегося уже до подполковника, Валентина Григорьевна думала, что сойдет с ума. Вспоминает, что необутая бежала по улице, пока ее не увели соседи. Потом не выдержало сердце у Виктора. В Покровске-Уральском умер Анатолий. Все это раны на материнском сердце, которые не заживут никогда. Для нее до сих пор невыносимо больно вспоминать об этом, словно это было только вчера.
Пришла беда —отворяй ворота
Беда случилась, когда Валентине Караваевой был уже 91 год. Она переходила дорогу на зеленый свет светофора, держа за руку маленького Руслана, когда на них выскочил на большой скорости мотоцикл. Валентина Григорьевна благодарит Бога за то, что правнук остался в стороне. Ее откинуло на тротуар — она потеряла сознание. Очнулась уже в больнице, с переломом правой ноги.
Было все: и пролежни, и костыли. Долгое время с трудом передвигалась даже по квартире. «Не думала, что в таком возрасте встану. Но миром да собором на ноги подняли», — вспоминает она. Трудно поверить, но сейчас она снова ходит на свои любимые вечера отдыха «Еще не вечер» и в «Остров», и в «Сударушку», поет и танцует.
Полтора года назад — новая трагедия: в автоаварии на Тургоякском шоссе насмерть разбилась любимая внучка, 31-летняя Настя. Осиротели правнуки Ваня и Руслан. Боязно расспрашивать об этой потере: у обеих Валентин на глаза сразу наворачиваются слезы. Но люди, близко знающие семью, говорят, что в очередной раз Валентина Караваева стала для родных тем духовным стержнем, на котором держится все.
«Мне сейчас надо правнуков поднимать. Как они без меня?» — говорит она. И снова 99-летняя бабушка активно участвует в семейной жизни: стирает, убирает, готовит, воспитывает, вдохновляет.
И другим советует никогда-никогда не унывать и обязательно догонять ее годочками…
Любящее сердце
Валентина Григорьевна дружна с рукоделием, обвязывает весь дом и своих родных. Но самое большое и многоцветное полотно — это ее почти столетняя, полная и счастья, и горьких страданий жизнь. «Тянись, тянись, ниточка, тянись да не рвись».
Слушая рассказы Валентины Григорьевны о прошлом, не перестаешь восхищаться и удивляться: откуда в этой хрупкой женщине столько стойкости, мужества и доброты? Откуда черпает она свою неиссякаемую энергию и неутолимое желание жить и помогать другим, начисто забывая о себе, нисколько себя не жалея? Она не сетует на непростую судьбу, а наоборот, искренне благодарит за все. Не в этом ли секрет ее долголетия — несмотря ни на что жить с открытой душой и любящим сердцем?
