Эту крепко скроенную фигуру в куртке цвета «хаки» можно увидеть где угодно: на митингах около администрации, в библиотеке, в редакциях городских газет, в кабинетах муниципальной власти, школах, техникумах и музеях…
И это все о нем
Он переживает за свой город и за свой край, а еще за то, что нынешние мальчишки (не те, что, поправляя на носу очки, корпят за учебниками и готовятся в МГУ, а другие, сорванцы и непослушники) никому не нужны, мало кто ими занимается, мало кто прививает им любовь к Родине.
Он быстро ходит, громко и скоро говорит, из-за чего его эмоциональную речь порой непросто понять. Много знает, еще больше делает… А теперь еще и книги пишет.
Так кто же он?.. Виктор Павлович Шестаков, геолог (геофизик) с приличным стажем работы на Севере, Урале, Камчатке, в Якутии, Приморском крае; путешественник, исследователь истории края; организатор многочисленных молодежных автопробегов краеведческой направленности; председатель общественно-патриотического клуба «Азимут»; человек, который по собственной инициативе устанавливает памятные знаки в честь тех или иных событий: мраморный камень «Казакам Ермака от уральцев» на берегу Иртыша в Тобольске, памятные доски в начале, середине и в конце знаменитой Бабиновской дороги, соединившей Урал и Сибирь, плиты в Ленинске — к юбилею находки золотого самородка «Большой треугольник», в Новоандреевке (к 165-летию села), на станции Хребет (в честь моряков, погибших здесь в железнодорожной катастрофе во время войны).
В движенье — жизнь
Жизнь человека, который всегда в движении, в поездках, экспедициях, командировках, полна впечатлений. А если природа наградила путешественника отличной памятью, позволяющей в деталях вспоминать события, произошедшие два-три десятилетия назад, то со временем обязательно приходит желание выплеснуть все на бумагу.
Виктор Павлович начал писать давно, еще в советские годы. Его заметки о работе с подростками поселка Строителей, с которыми он ходил в походы, карабкался в горы, бегал на лыжах, сплавлялся по рекам на байдарках, охотно печатали газеты «Строитель Миасса», «Уральский автомобиль», «Глагол», «Миасский рабочий».
А потом захотелось поделиться своими воспоминаниями о службе на Дальнем Востоке, о работе на Севере. Так родилась первая книга, во многом автобиографичная, — «Дорогой мой Север». По словам Валерия Кузнецова, руководителя литобъединения «Ильменит», она «написана человеком, который знает, о чем говорит: каждый эпизод своих повествований автор или пережил сам, или был свидетелем описываемых событий».
Болею Севером
А за первой последовала вторая, только что вышедшая, — «В краю восходящего солнца»: об армейских и геологических буднях, об истории Урала и Сибири, которую Шестаков знает неплохо. На подходе — третья («Якутия — молодость моя») и четвертая («Берег потерянных надежд»). А сколько еще впереди?.. Кто знает!
— Виктор Павлович, а почему, в основном, пишете о Севере?
— Помните песню «Если ты узнаешь Север, не забудешь никогда»? Люди «болеют» Севером. И я им тоже с юности и до сих пор болею. Там, на Севере, народ особый — вроде грубоватый, но честный, прямой, не приемлет фальши, видит тебя насквозь: если ты нормальный мужик — тебе всегда помогут.
— Откуда у вас такое хорошее знание истории?
— Когда мы с ребятами из общественно-патриотического клуба «Азимут» начали в походы ходить, я рассказывал им об истории края, чтобы заинтересовались, чтобы уважали Урал, гордились им. У меня большая библиотека, собираю исторические и краеведческие книги, диски, кассеты.
— Автопробеги, экспедиции, памятные камни — все это вам зачем? Личной славы, похоже, не ищите, потому что ни на одной из мемориальных досок и ни на одном из установленных памятных камней нет вашего имени. Тогда для чего?
— Мы же после себя должны что-то оставить, какую-то память. Меня не будет – камни останутся. Кто-то придет, увидит — и скажет: «Спасибо!».
________________________________________________________________________
Виктор ШЕСТАКОВ
«Медвежья школа» / отрывок из рассказа «Попутчики»/
… Приближался нерест горбуши. Мы потихоньку готовились к большой работе, гуляли по береговой линии, не уходя далеко от точки — все-таки таежная местность есть таежная местность, часто в это время к реке на рыбалку выходят медведи, тоже желающие полакомиться свежей рыбкой и нагулять на зиму побольше жира. Как в таких случаях говорят, «мишка вышел жировать».
… Рано поутру, когда только что пошла рыба и солнце еще пряталось за горы, на песчаную косу пришла рыбачить медведица, а с ней два медвежонка-несмышленыша, где-то месяцев по 5-6. Медвежата, видно, не знали воды, боялись заходить в бурный поток переката Лютоги за своей матушкой и поэтому остались сидеть на берегу, как столбики, в ожидании гостинца. А мамаша ушла в речку и стала гоняться за рыбой, поднимая фонтан брызг.
Наконец она поймала зазевавшуюся рыбину и, держа ее в пасти, вышла на берег. Медвежата с восторгом забегали по косе, повизгивая от нетерпения, но когда матушка вынесла рыбину на берег, отбежали сперва подальше от бьющейся на песке горбуши. Медведица, оставив рыбину на берегу, совсем недалеко от воды, пошла снова в воду.
Конечно же, любопытство медвежат пересилило страх, и они бочком-бочком оказались около столь знатного подарка. С осторожностью начали трогать рыбу лапами, потом носом, как бы играя, — а она все бьется и бьется, чувствуя рядом свою родную стихию. Вскоре рыба опять оказалась в воде, поток подхватил ее, и она поплыла по течению.
А мама-медведица уже тащит очередную добычу, не подозревая, что та, первая, уже уплыла вниз по реке. И так три раза медведица «угощала» своих малышей свежей рыбкой, не ведая о шалостях ее медвежат, и о том, что ее труды напрасны.
И вот, неся четвертую рыбину, медведица стала что-то подозревать, а может, поняла бесполезность своей работы, начала возмущаться, ворчать, оглядываться по сторонам, искать пойманную ранее рыбу, а потом и вовсе выпустила рыбину из пасти.
Медвежата бросились играть с рыбой в очередной раз. Мать зло зарычала и со всего маха ударила лапой первого попавшегося малыша по заду. Тот кубарем полетел в воду, повизгивая при этом то ли от боли, то ли от обиды.
Мамаша пошла на второго, а тот, ничего не подозревая, попытался лизнуть мать в морду, но, получив оплеуху, также кубарем полетел в сторону.
Мать села на песок, придавила бьющуюся рыбину лапой и сидела над ней до тех пор, пока та не перестала биться. Ворча, опять пошла к речке рыбачить.
Теперь уже медвежата, выждав, когда мать уйдет на приличное расстояние, бегом бросились к рыбине, оба ухватились, разрывая ее на части, оттесняя друг друга, но все-таки вместе потащили добычу подальше от берега.
Так теперь они поступали и с другими трофеями, а матушке под горячую лапу старались не попадаться. Школа есть школа — хоть и медвежья, но наука ценная и полезная.
Рыбалка продолжалась полдня, была вкусная трапеза, а мы с замиранием сердца наблюдали за «маминой школой». В этот день мы сачканули.
На следующий день медведица с медвежатами вновь появилась на косе, но больше она их уже не учила, спокойно рыбачила, жировала, уминая одну за другой пойманную рыбу. Ну, а медвежата уже самостоятельно бегали по реке и пытались поймать горбушу, а та все перла и перла против течения, и порой была вся на поверхности водного потока, как бы дразня и маня медвежат: «Попробуй, поймай меня!»
